Психопатология обыденной жизни - [29]
B. ЗАБЫВАНИЕ НАМЕРЕНИЙ
Ни одна другая группа феноменов не пригодна в такой мере для доказательства нашего положения о том, что слабость внимания сама по себе еще не может объяснить дефектности функции как забывание намерений. Намерение – это импульс к действию, уже встретившему одобрение, но выполнение которого отодвинуто до известного момента. Конечно, в течение создавшегося таким образом промежутка времени может произойти такого рода изменение в мотивах, что намерение не будет выполнено. Но в таком случае оно не забывается, а пересматривается и отменяется. То забывание намерений, которому мы подвергаемся изо дня в день во всевозможных ситуациях, мы не имеем обыкновения объяснять тем, что в соотношении мотивов появилось нечто новое; мы либо оставляем его просто без объяснения, либо стараемся объяснить его психологически, допуская, что ко времени выполнения уже не оказалось потребного для действия внимания, которое, однако, было необходимым условием для того, чтобы само намерение могло возникнуть, и которое, стало быть, в то время имелось в достаточной для совершения этого действия степени. Наблюдение над нашим нормальным отношением к намерениям заставляет нас отвергнуть это объяснение, как необоснованное. Если я утром принимаю решение, которое должно быть выполнено вечером, то возможно, что в течение дня мне несколько раз напомнят о нем; но возможно также, что в течение дня оно вообще не дойдет больше до моего сознания. Когда приближается момент выполнения, оно само вдруг приходит мне в голову и заставляет меня сделать нужные приготовления для того, чтобы исполнить задуманное. Если я, отправляясь гулять, беру с собой письмо, которое нужно отправить, то мне, как нормальному, здоровому человеку, нет никакой надобности держать его всю дорогу в руке и высматривать все время почтовый ящик, в который бы его можно было опустить; я кладу письмо в карман, иду своей дорогой и рассчитываю на то, что один из ближайших почтовых ящиков привлечет мое внимание и побудит меня опустить руку в карман и вынуть письмо.
Нормальный образ действия человека, принявшего известное решение, вполне совпадает с тем, как держат себя люди, которым под гипнозом было сделано так называемое «долгосрочное внушение». Обычно этот феномен изображается следующим образом: внушенное намерение дремлет в данном человеке, пока не наступают условия для его выполнения. Тогда оно просыпается и заставляет действовать.
В двух жизненных ситуациях даже профан отдает себе отчет в том, что забывание намерений никак не может расцениваться как элементарный феномен, не поддающийся дальнейшему разложению, и что оно дает право умозаключить о наличии непризнанных мотивов. Я имею в виду любовные отношения и военную дисциплину. Любовник, опоздавший на свидание, тщетно будет искать оправдания перед своей дамой в том, что он, к сожалению, совершенно забыл об этом. Она ему непременно ответит: «Год тому назад ты бы не забыл. Ты меня больше не любишь». Если бы он даже прибег к приведенному выше психологическому объяснению и пожелал бы оправдаться множеством дел, он достиг бы лишь того, что его дама, став столь же проницательною, как врач при психоанализе, возразила бы: «Как странно, что подобного рода деловые препятствия не случались раньше». Конечно, и она тоже не подвергала бы сомнению возможность того, что он действительно забыл; она полагала бы только, и не без основания, что из ненамеренного забвения можно сделать тот же вывод об известном нежелании, как и из сознательного уклонения.
«Мы не всегда свободны от ошибок, по поводу которых смеемся над другими»
Подобно этому, и на военной службе различие между упущением по забывчивости и упущением намеренным принципиально игнорируется, – и не без основания. Солдату нельзя забыть ничего из того, что требует от него служба. И если он все-таки забывает, несмотря на то, что требование ему известно, то потому что мотивам, побуждающим его к выполнению данного требования службы, противопоставляются другие, – противоположные. Вольноопределяющийся, который при рапорте захотел бы оправдаться тем, что
