Психоманипуляции вокруг нас - [21]

И понятно почему. В стае всегда легче выжить более слабому. И «середняк» также чувствует себя более сильным, если рядом с ним такой же, как он сам. Опять же, размывается личная ответственность за принятие решения. Как в малом, так и в судьбоносном. Грубо говоря, в стае вообще можно не думать, а только следовать и вовремя проявлять прыть, обгоняя в последний миг соратников. Вам это ничего не напоминает?

Как только одиночное «я» подменяется «мы» (кстати, есть такой жутковатый футуристический роман писателя Е.Замятина времен роковых 1930-х «МЫ», он знаковая предтеча Оруэлловского «84»-го) – человек вроде бы однозначно становится сильнее, хотя и стирает свою грань индивидуального до однотонности умножающего свои мускулы от непрерывных прибавлений некоего всеобщего. «Вместе мы сила!» – предельно откровенный слоган мотивации соединения и слияния одиночек в одно целое. Вспомним крылатое романтическое, уже и непонятно, то ли мушкетерское, то ли пионерское: «Один за всех и все за одного!». От раннесредневековых рыцарских братств или сообществ commitas позже произойдет такое знаковое понятие, как «коммуна» (лат. communis – букв.: всеобщий, общий) и наконец как венец эволюции процесса слияния – коммунизм, который партийную совесть провозгласил выше общечеловеческой и Господней. Родится тут же и зеркальная антитеза, а по сути, еще одна вариация сообществ по принципу тотального слияния – фашизм (от лат. fascio – связка).

Примечательный факт – во все времена среда воинствующего братства совместно обобщала не только пищу, кров, досуг, но и размывала даже… границы биологической любви. Да, уважаемый читатель, тотальное и глубокое слияние индивидов в одно некое общее неизбежно приводит к гомосексуализму со сменными сексуальными ролями. Например, «братская любовь» была особо распространена в среде тамплиеров (дошла гербовая печать тех времен: двое рыцарей на одной лошади, один позади другого, говорят, таким образом подчеркивался обет бедности). Пышно расцвели «товарищеские узы» в рядах гитлеровской СА (штурмовые отряды национал социалистической рабочей партии Германии), да так, что фюрер не выдержал и устроил ночь «длинных ножей». Не чуралась «чистой любви» и почитатели пути бусидо, то бишь самураи. Впрочем, выдающийся этолог Конрад Лоренц без ложных обиняков подробно описал гомосексуальную дружбу среди самцов гусиной стаи: вместе росли, вместе дрались против общих врагов и соперников, ели одну пищу и спали рядом – и нередко заводили к огорчению молодых гусынь гомосексуальную семью. «Шведская семья наоборот», по-гусиному, по словам Лоренца, это когда вместе живут два влюбленных (слово без кавычек!) друг в друга гусака и приходящая к ним совместная подруга. Немецкий ученый своей книгой (увидела свет в 1963 г., но в русском переводе появилась лишь недавно) просто шокировал и возмутил «высокомерных умников» (словесный оборот самого Лоренца). Но факты – вещь упрямая: в животном мире слишком много похожего на наши человеческие достоинства и изъяны (Лоренц К. Агрессия (так называемое зло) / Пер. с нем. – СПб.: Амфора, 2001). Корни человеческой формы слияния, бесспорно, произрастают из нашего древнейшего архетипа – стадного инстинкта.

Как, впрочем, и патология слияния. В последнем случае мы имеем дело с ситуацией, когда индивид уже незаметно для самого себя подменяет чувство собственного «я» неким групповым «мы». При этом границы индивидуального сознания оказываются совершенно размытыми (отсюда и сам термин из психотерапии гештальта: патологическое слияние индивидуального и группового). Человек уже буквально не принадлежит самому себе, он выступает как некая органическая часть чего-то более обобщенного: группы, прослойки, нации, народа и т. д. Если вдуматься, то некогда весьма распространенный лозунг: «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи!» и есть намек на патологию слияния индивидуального сознания партийца с некой структурой, а точнее – групповым сознанием, именуемым «партией». «Членство» принципиально порабощало индивидуальность, и отбирало право на самостоятельное принятие решений и давало взамен то, о чем многие сожалеют до сих пор. Ибо жить в мире, где отвечать за свои же действия приходится исключительно самому, страшно, тяжело и беспокойно.

Иное дело, когда процветает «коллективная групповуха», где личная ответственность может быть размыта вплоть до ничейности и беспредельщины. (В свое время пресловутый бригадный подряд на заводах высоких оборонных технологий Советского Союза сыграл злую шутку – при частых производственных авралах валом шел брак, но ведь не дашь срок всей бригаде сборщиков, а найти виновного не удавалось – индивидуальное клеймо в стране коллективизма было строжайше запрещено из идеологических соображений.)

Для нас важен сам факт, что к патологии психологического слияния человек приходит добровольно. Ему выгодно так жить, он охотно соглашается в обмен на удобства стать частью чего-то. Индивидуальная совесть в конечном счете вещь не материальная и кашу с маслом не заменит. Собственно, слияние, это что ни на есть – интроективная самопеределка. Причем со знаком «плюс» для сознания индивида, ведь он будет абсолютно искренне считать, что стал сильнее, увереннее и технологичнее для продвижения собственного имиджа. Да и возможности в новой среде обетованной, по идее, откроются для него доселе невиданные. Странные убеждения и не менее наивные ожидания, что все станет гораздо лучше, если станешь членом либо частью чего-то большего, нежели ты сам. Сейчас, например, на этой волне стало модно приобщиться к Богу, благо, это уже не наказуемо. Впрочем, одновременно можно состоять в какой-либо престижной бригаде, тусовке, конторе и т. д., слова-маркеры могут быть лишь «строго для своих». Индивид почему-то не отдает себе отчета, что он добровольно сдает внешним силам не только свою жизненную позицию, продуктивную потенцию, но и собственные дивиденды. (Вкладчикам бывшего Сбербанка СССР просьба при сиих строках в очередной раз напрасно не волноваться.)