Психология зла - [6]

Как не лечит время СПИД, туберкулез или любые другие инфекционные болезни.

Однажды у меня на столе стоял кинопроектор и лежали цветные стеклышки.

Девушка примерно семнадцати лет начала этими стеклышками играть, совершенно по детски. Она смотрела сквозь стеклышки на разные предметы, подбирала красивые цвета и т. п. Она даже не замечала, что ведет себя не по возрасту.

Неделю спустя я сам предложил ей цветные стеклышки. "Ну вот еще! Что я, маленькая?" – возмутилась она. В данном случае идея заразила человека очень давно, в детском возрасте и бессимптомно существовала более десяти лет – примерно как вирус СПИДа. Затем проявила себя, исчерпала и исчезла. А сколько таких скрытых идей живет в каждом из нас и на какие поступки они могут нас толкнуть?

Например, я собираю редкие и красивые кактусы – только потому, что двадцать семь лет назад мне подарили простенький кактусовый отросток. Отросток прижился, потом умер. А идея прижилась и никогда не умрет. Из-за подобных чепуховых вещей люди могут выбрать себе профессию на всю жизнь, могут становиться алкоголиками или наркоманами. "Вот молодец, пьет и не пьянет!", – говорят друзья о четырнадцатилетнем мальчике. Он слышит эти слова и потом забывает. Но проходит время и в сорок пять он окончательно спивается.

Неизвестно, как бы сложилась его судьба, если бы те слова не были сказаны.

Случайно сказанное слово – а точнее, идея, которая за ним стоит, ломает хребты человеческим судьбам. "Ждем от тебя новой "Педагогической поэмы", – так написали друзья первокурснику-педагогу, который не собирался становиться учителем. И он проработал учителем до конца своих дней. А ведь заниматься не своим делом также удобно и приятно, как играть на пианино в боксерских перчатках. А заниматься не своим делом всю жизнь? И сколько же таких изувеченных судеб вокруг нас?

ПРИМЕР 4. (Цитата) Ступенька омнибуса. Анри Пуанкаре.

В эту пору я покинул Кан, где я тогда жил, чтобы принять участие в геологической экскурсии, организованной Горным институтом. Среди дорожных перипетий я зыбыл о своих математических работах; по прибытии в Кутанс мы взяли омнибус для прогулки; и вот в тот момент, когда я заносил ногу на ступеньку омнибуса, мне пришла в голову идея – хотя мои предыдущие мысли не имели с нею ничего общего, – что те преобразования, которыми я воспользовался для определения фуксовых функций, тождественны преобразованиям неэвклидовой геометрии. Я не проверил этой идеи; для этого я не имел времени, так как, едва усевшись в омнибус, я возобновил начатый разговор, тем не менее я сразу почувствовал полную уверенность в правильности идеи. Возвратясь в Кан, я сделал проверку; идея оказалась правильной. [….]

Прежде всего, поражает этот характер внезапного прозрения, с несомненностью свидетельствующий о долгой предварительной бессознательной работе…

"Заболевание" идеей, как и заболевание инфекционной болезнью некоторое время протекало бессимптомно. В этот период идея распространялась, укрепляла свои позиции и, наконец, полностью проявилась. В данном случае – проявилась внезапно, как озарение.

Очень простое наблюдение бессимптомной фазы может провести каждый из вас. Допустим, вы разговариваете и вдруг сообщаете своему собеседнику некоторую неожиданную мысль. Если он понял вас, то на мгновение отведет взгляд и замрет. Пауза продолжается одну-две секунды. И только после этой паузы он продолжает говорить. Если паузы не было, значит, ваша мысль не нова или собеседник ее не понял. Так можно довольно точно определить, внимательно ли вас слушают и задевают ли кого-то ваши слова.

Однажды мне пришлось идти вечером сквозь неосвещенный парк и мне преградили дорогу четверо очень темных личностей. Сила была на их стороне и до освещенной дороги оставалось метров пятнадцать. Я протянул руку тому из них, который казался главарем и представился, и сразу же спросил: "Что ты об этом думаешь?"

Он замер, как будто превратился в ледяную глыбу. За время этой паузы я прошел мимо него и сделал несколько шагов в сторону светлой аллеи. Это спасло положение. Идея моего поступка была совершенно нова для этого крупнотелого полудебила с родимым пятном в пол-лица – и поэтому он не смог действовать сразу.

Нужна пауза, чтобы переварить идею.

Необходимая пауза после восприятия новой идеи объясняет, почему сильно написанную книгу нужно читать медленно, а плохонький детектив проглатывается мгновенно. Отсюда же следует элементарный совет преподавателям: после каждой новой идеи нужно давать время на осознание – иначе никто ничего не усвоит.

Поэтому не стоит строить урок или лекцию чересчур плотно; если вы понятно рассказали слишком много новых вещей, и слишком быстро, вы просто сотрясали воздух.

Но, если СПИДом болеют один раз, то идея, заразившая человека, может давать многократные и даже регулярные вспышки. Ольга Т-ва: "Мне хочется рисовать периодами. Как захочется рисовать, я все перерисую, все, что можно. А потом опять не хочется."

Назовем это эффектом мерцания идеи. Красивейшие мерцания всех тонов и оттенков протягиваются сквозь наши жизни как елочные гирлянды – или проходят как трассирующие пули. И кто знает, может быть переплетение этих мерцаний и образует смысл жизни?