Психология женщины - [63]

.

Одна пациентка в начале лечения неоднократно присылала мне цветы, сначала анонимно, а потом открыто. Мое первоначальное толкование, что она ведет себя как мужчина, ухаживающий за женщиной, не изменило ее поведения, хотя она и приняла его со смехом. Мое второе толкование, согласно которому подарки предназначались в качестве компенсации за обильные проявления агрессивности, также не возымело действия. Вместе с тем картина изменилась как по мановению волшебной палочки, когда у пациентки возникли ассоциации, недвусмысленно демонстрирующие ее уверенность, что с помощью подарков можно поставить человека в зависимость. Последующая фантазия выявила стоящее за этим желанием более глубокое деструктивное содержание. По ее словам, она хотела бы быть моей служанкой и все делать для меня наилучшим образом. Так я стала бы зависеть от нее, полностью доверять ей, и тогда однажды она подложила бы мне яду в кофе. Она подвела итог своей фантазии, абсолютно типичной для этой группы людей, следующей фразой: «Любовь – это способ убийства». Приведенный пример особенно наглядно раскрывает характерную для всей группы установку. Поскольку сексуальные импульсы по отношению к женщинам воспринимаются осознанно, они зачастую действительно переживаются как настоящие преступления. Коль скоро аналитик воплощает собой образ матери или сестры, инстинктивная установка при переносе оказывается недвусмысленно деструктивной, так что цель ее состоит в господстве и разрушении; другими словами, последняя деструктивна, но не сексуальна. Поэтому термин «гомосексуальный» вводит в заблуждение, ибо под гомосексуальностью обычно подразумевается установка, в которой сексуальные цели хотя и смешаны с деструктивными элементами, все-таки направлены на партнера того же пола. В данном случае, однако, деструктивные импульсы слишком непрочно соединены с либидинозными. Привнесенные сюда сексуальные элементы постигает та же участь, что и в пубертате: удовлетворительные отношения с мужчиной невозможны по причинам внутреннего характера, поэтому остается некоторое количество несвязанного либидо, которое можно направить на женщин. Как я покажу дальше, в силу ряда причин все прочие выходы для либидо, такие как работа или аутоэротизм, оказываются неподходящими. В качестве позитивного момента во влечении к другим женщинам вдобавок наблюдается еще и обращение (правда, во всех этих случаях безуспешное) к поискам мужского начала в себе, а также попытка обезвредить деструктивные импульсы с помощью либидинозных связей, впрочем, столь же безуспешная. Такая комбинация факторов отчасти объясняет тревогу по поводу гомосексуальности: почему получается так, что в подобных случаях сексуальные, нежные или хотя бы дружеские чувства не направлены в сколько-нибудь значительной степени на женщин.

Однако даже беглый взгляд на женщин, развитие которых шло в указанном направлении, немедленно вскрывает неадекватность подобного объяснения. Ибо, хотя склонность к враждебному отношению к женщинам откровенно и в изобилии представлена в этих группах (что прослеживается как в процессе переноса, так и в самой их жизни), те же самые склонности в не меньшей степени можно обнаружить и у женщин с бессознательной гомосексуальностью (гомосексуальностью в смысле только что данного определения). Поэтому связанная с такими склонностями тревога не может быть решающим фактором. Мне скорее представляется, что у женщин, развитие которых пошло в гомосексуальном направлении, решающим фактором выступает очень ранний и далеко зашедший отказ от мужчин – не важно, по каким причинам; так что эротическое соперничество с другими женщинами у них в той или иной степени отходит на задний план, в результате чего наблюдается не только соединение сексуального и деструктивного импульсов, но и с не меньшей частотой и любовь, сверхкомпенсирующая эти деструктивные тенденции, что, впрочем, случается и среди представительниц обсуждаемой группы.

В том типе женщин, который мы имеем в виду, подобная сверхкомпенсация либо вовсе не имеет места, либо не слишком значима; в то же время мы находим не только то, что соперничество с женщинами упорно продолжается, но и то, что оно в действительности резко обостряется, поскольку они не отказались от цели борьбы (окрашенной, как в последнем случае, огромной ненавистью), то есть от завоевания мужчины. Таким образом, налицо тревога, связанная с ненавистью и страхом возмездия, но отсутствует побудительная сила, чтобы прекратить ее; более того, скорее наблюдается заинтересованность в том, чтобы ее сохранить. Колоссальная ненависть к женщинам, порожденная соперничеством, разыгрывается в ситуации переноса в иных сферах, нежели эротика, но совершенно ясно представлена и в эротической сфере в форме проекции. Ибо если основное чувство заключается в том, что женщина-аналитик стоит на пути отношений пациентки с мужчинами, вне всяких сомнений, она наводит на мысль исключительно о запрещающей матери, в особенности о ревнующей матери или сестре, которые не потерпят, чтобы пациентка совершенствовалась или имела успех как женщина.