Психология влечений человека - [35]

Эти факты, подтверждая правильность выдвинутой ги­потезы, позволяют указать еще один фактор, усиливаю­щий «травматическое» влияние страха, вызванного ожида­нием последствий неудовлетворения потребности. Им яв­ляется неразрывно связанная со страхом беспомощность.

Проблема особой роли антиципации в механизме удов­летворения потребностей не нова в польской психологии. Ею интересовался еще в 1938 году Юзеф Петер, который писал в «Природе человека»: «Живая мысль показывает человеку, что он может быть голодным завтра или когда-нибудь позже. Отсюда следует, что человека значительно чаще и сильнее мучает антиципированный голод. Желу­док его напоминает о себе так же, как и желудок собаки, однако борьба с голодом начинается у человека гораздо раньше и чаще в мыслях, предсказывающих будущее, чем в ответ на очевидный призыв желудка».

Итак, хотя влияние неудовлетворения потребности в пище и других физиологических потребностей на ход пси­хических процессов человека несомненно, тем не менее его нельзя вполне объяснить без учета психического со­стояния, предшествующего фрустрации, а следовательно, особенностей личности человека. Проблемой этой мы зай­мемся особо.

3. ЗАВИСИМОСТЬ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ В ПИЩЕ ОТ ОСОБЕННОСТЕЙ ЛИЧНОСТИ

Мы установили, что, если влияние неудовлетворения потребности в пище на психику не вызывает сомнений, можно также говорить об обратном влиянии, то есть о за­висимости поведения голодных людей от психических факторов, а именно от склада их личности. Это также под­тверждается рядом интересных наблюдений.

Заслуживает внимания еще один факт. Если у чело­века в трудной ситуации объективно главную роль иг­рает отсутствие питания, то, как он перенесет это лише­ние и проживет ли дольше, чем другие люди, находящие­ся в такой же ситуации, зависит не только от так назы­ваемого физического здоровья и запасов жировой ткани, но и от некоторых черт его личности: владения собой, де­ловитости, идейности и т. д. Среди людей, осужденных на продолжительный голод, выживают те, кто не впада­ет в панику, сохраняет спокойствие и социальную уста­новку. Такой вполне правдоподобный вывод можно сде­лать на основе изучения многочисленных дневников и устных воспоминаний людей, которые сами пережили го­лод — в концлагере, во время научной экспедищга, в пе­риод стихийного бедствия — или собирали материал на эту тему. Ален Бомбар, интересовавшийся проблемой сохра­нения жизни потерпевших кораблекрушение, рассказы­вает в одной из своих книг, что к исследованиям такого рода его побудили частые случаи смерти потерпевших ко­раблекрушение в условиях, которые с биологической точ­ки зрения не должны были привести к смерти. Одним из таких примеров является история потерпевших корабле­крушение с пассажирского судна «Титаник», столкнув­шегося с айсбергом и затонувшего через несколько часов. Бомбар пишет: «Первые суда подошли к месту катастро­фы всего через три часа после того, как пароход исчез под водой, но в спасательных шлюпках уже было немало мертвецов и сошедших с ума. Знаменательно, что среди тех, кто поплатился безумием за свой панический страх или смертью за безумие, не было ни одного ребенка моло­же десяти лет. Эти малыши находились еще в достаточно разумном возрасте.

Подобные примеры подкрепили мое интуитивное убеж­дение, что моральный фактор играет решающую роль. Статистические данные, утверждающие, что 90% жертв погибает в течение первых трех дней, следующих за ко­раблекрушением, сразу стали удивительно понятными. Ведь для того, чтобы умереть от голода или жажды, потре­бовалось бы гораздо больше времени!» (Бомбар, 1959, стр. 7).

Следует напомнить, что и в многочисленных докумен­тах о гитлеровских лагерях смерти часто подчеркивается, что лучше всего пережили этот страшный период люди деятельные, не поддавшиеся страху, выделявшиеся своей активностью среди заключенных (в том случае, разумеет­ся, если они не были убиты).

Людей, у которых не хватило сил для дальнейшей борьбы (в том числе и психических сил), тех, которые психически надломились и безучастно отдались своей судьбе, называли «мусульманами». «Мусульманином» счи­тался тот, кто терял стойкость — прежде всего психиче­скую — ив результате быстро умирал. Наблюдения тако­го рода позволяют допустить, что в случае неудовлетво­рения потребности в пище изменение психических про­цессов, личностные расстройства и даже ход физиологи­ческих процессов зависят от уже существующего склада личности. Это свидетельствует о характерной для челове­ка возможности частичной «иммунизации» к затруднени­ям удовлетворения по крайней мере некоторых физиоло­гических потребностей. Причину этого можно видеть в уже упомянутом характерном для человека явлении обо­собления в сознании предмета потребности от напряже­ний, возникающих вследствие неудовлетворения потреб­ности. Напряжения, связанные с голодом, у каждого, ве­роятно, одни и те же, но их интеллектуальная обработ­ка» бывает различной в зависимости от опыта человека, от установок, обусловливающих выбор его мотива. Имен­но это является тем необычайно важным фактором, кото­рый определяет степень влияния напряжения на организм. Я думаю, что здесь можно провести аналогию с «принци­пом двух компонентов», сформулированным Кацем (1933) и гласящим, что разным людям, у которых «интенсивность голода» неодинакова, может быть достаточно для поддер­жания жизни разного количества пищи в зависимости от внешних условий; следовало бы добавить — и от черт личности.