Психология установки - [7]

Но эти отношения не наших задачах отвлечен­ными категориями. Они в каждом отдельном случае представляют вполне конкретные данности, и задача испы­туемого заключается в определении именно этих данностей. Для того чтобы разрешить, скажем, вопрос о величине кру­гов, мы сначала предлагаем испытуемому несколько раз по два неравных, а затем, в критическом опыте, по два равных круга. В других задачах он получает в предварительных опы­тах совсем другие вещи: два неодинаково сильных впечатле­ния давления, два неодинаковых количественных впечатле­ния, а в критическом опыте — два одинаковых раздражения. Несмотря на всю разницу материала, вопрос остается во всех случаях по существу один и тот же: речь идет всюду о харак­тере отношения, которое мыслится внутри каждой задачи. Но отношение здесь не переживается каком-нибудь обоб­щенном образе. Несмотря на то что оно имеет харак­тер, оно дается всегда в каком-нибудь выраже­нии. Но как же это происходит?

Решающее значение в этом процессе, нужно полагать, имеют наши экспозиции. В процессе по­вторного предложения их у испытуемого вырабатывается какое-то , которое подготовляет его к восприятию дальнейших экспозиций. Что это внутреннее состояние действительно существует и что оно действитель­но подготовлено повторным предложением предваритель­ных экспозиций, в этом не может быть сомнения: стоит про­извести критическую экспозицию сразу, без предваритель­ных опытов, т. е. предложить испытуемому вместо неравных сразу же равные объекты, чтобы увидеть, что он их воспри­нимает адекватно. Следовательно, несомненно, что в наших опытах эти равные объекты он воспринимает по типу пред­варительных экспозиций, а именно как неравные.

Как же объяснить это? Мы видели выше, что об «ожида­нии» здесь говорить нет оснований: нет никакого смысла счи­тать, что у испытуемого вырабатывается «ожидание» полу­чить те же раздражители, какие он получал в предваритель­ных экспозициях.

Но мы видели, что и попытка объяснить все это вообще как-нибудь иначе, ссылаясь еще на какие-нибудь известные психологические факты, тоже не оказывается продуктивной. Поэтому нам остается обратиться к специальным опытам, ко­торые дали бы ответ на интересующий здесь нас вопрос. Это наши гипнотические опыты, о которых мы только что гово­рили.

Результаты этих опытов даны в табл. 4 (в процентах).

Мы видим, что результаты эти в основном точно те же, что и в обычных наших опытах (табл. 1), а именно: несмотря на то что испытуемый, вследствие постгипнотической амнезии, ничего не знает о предварительных опытах, не знает, что в одну руку он получал больший по объему шар, а другую меньший, одинаковые шары критических опытов он все же воспринимает как неодинаковые: иллюзия объема и в этих условиях остается в силе.

О чем же говорят нам эти результаты? Они указывают на то, что, бесспорно, не имеет никакого значения, и в том и в другом случае в нем создается какое-то состояние, которое в полной мере обусловливает ре­зультаты критических опытов, а именно, равные шары ка­жутся ему неравными. Это значит, что в результате предва­рительных опытов у испытуемого появляется состояние, ко­торое, несмотря на то что его ни в какой степени нельзя назвать сознательным, все же оказывается фактором, впол­не действенным и, следовательно, вполне реальным факто­ром, направляющим и определяющим содержание нашего сознания. Испытуемый ровно ничего не знает о том, что в предварительных опытах он получал в руки шары неодина­кового объема, он вообще ничего не знает об этих опытах, и тем не менее показания критических опытов самым недву­смысленным образом говорят, что их результаты зависят в полной мере от этих предварительных опытов.

Можно ли сомневаться после этого, что в психике наших испытуемых существует и действует фактор, о наличии ко­торого в сознании и речи не может быть, — состояние, кото­рое можно поэтому квалифицировать как психический процесс, оказывающий в данных условиях ре­шающее влияние на содержание и течение сознательной пси­хики.

Но значит ли это, что мы допускаем существование обла­сти «бессознательного» и, таким образом, расширяя пределы психического, находим место и для отмеченных в наших опы­тах психических актов? Конечно нет! Ниже, когда мы будем говорить специально о проблеме бессознательного, мы пока­жем, что в принципе в широко известных учениях о бессо­знательном обычно не находят разницы между сознательны­ми и бессознательными психическими процессами. И в том и в другом случае речь идет о фактах, которые, по-видимому, лишь тем отличаются друг от друга, что в одном случае они сопровождаются сознанием, а в другом — лишены такого со­провождения; по существу же содержания эти психические процессы остаются одинаковыми: достаточно появиться со­знанию, и бессознательное психическое содержание станет обычным сознательным психическим фактом.

Но в нашем случае речь идет не о такого рода различии между сознательными душевными явлениями и теми специфическими процессами, которые, будучи лишены сознания, протекают вне его пределов. Здесь вопрос касается двух различных областей психической жизни, из которых каждая представляет собой особую, самостоятельную ступень разви­тия психики и является носительницей специфических осо­бенностей. В нашем случае речь идет о ранней, досознательной ступени психического развития, которая находит свое выражение в констатированных выше экспериментальных фактах и, таким образом, становится доступной научному анализу.