Психология города - [54]
Двадцать восемь испытуемых в возрасте 22–64 лет слушали фрагмент Седьмой симфонии Бетховена. Эксперимент проводился с акустической системой объемного звучания в специальной комнате для прослушивания прямоугольной или другой формы, имитирующей одну из европейских концертных площадок: Музикферайн в Вене, Консертгебау в Амстердаме, Концертхаус и Филармонию в Берлине, Кёльнскую филармонию и Хельсинкский дом музыки.
Фрагмент воспроизводили во всех вариантах дизайна. Во время прослушивания сенсоры, закрепленные на пальцах участников, измеряли электропроводность.
Выяснилось, что музыка сильнее воздействует на эмоции в акустике прямоугольного зала, как в венском Музикферайне и берлинском Концертхаусе. Это подтвердили и участники, лично посещавшие оба зала: на первое место они поставили венский, а за ним берлинский.
В хороших общественных зданиях есть ощущение гостеприимства и единения с окружающими. Антисоциальные же заполнены барьерами, физическими и акустическими. В главе 1 я упоминал Дом музыки в португальском Порту как пример излишней таинственности. Концертный зал там тоже интригующий. Он окружен лабиринтом угловатых комнат и коридоров контрастных форм и текстур. Автор, архитектор Рэм Колхас, бывший сценарист, задумал интерьер как фильм с неожиданными монтажными переходами: интерьер и освещение каждой комнаты резко отличаются от соседних. Он использовал алюминиевые полы, резиновые стены, металлические решетки, неоновые вспышки и классическую португальскую плитку.
Интерьер Дома музыки в Порту
Он стремился к затейливости и загадочности — стимулирующим врожденное любопытство, — но, как мы уже знаем, этим качествам необходима упорядоченность. Я посещал здание как участник документального фильма канала Channel 4 «Тайная жизнь зданий» (The Secret Life of Buildings), над которым работал Том Дикхофф. Изначально он воспринял интерьер как «странный», но забавный. Потом мы пообщались с работниками, находящимися там ежедневно. По их словам, пестрота чрезмерна, а передвигаться там некомфортно: по замыслу автора, посетители должны быть слегка дезориентированы.
Проведя в здании несколько часов, я ощутил нарастающую тревожность. Когда я говорил на камеру заключительный комментарий, в голове крутилось слово «психический».
Проще говоря, интерьер беспорядочный и сбивает с толку. Как сказал влиятельный психиатр Карл Ясперс, он намеренно «непостижим» в своих беспорядочных ассоциациях со старым и новым Порту. Его элементы никак не связаны, что, вероятно, намекает на хаос современной жизни в городе. Для Колхаса это аллегория жизни. Она ведь никогда не идет гладко. Ни концепция, ни организация пространства здания (оно не просматривается внутри) не поддаются пониманию, но в этом и состоял замысел архитектора. Оно создано для приключений, чтобы пробуждать тягу к исследованиям, и неспешно одну за другой открывает взгляду мириады причудливых комнат.
Вместо социального пространства здание стало местом шока и трепета. Люди вроде бы должны здесь развлекаться, но не выходит: интерьер непонятен, и непринужденного взаимодействия нет. Если Колхас хотел развлечь посетителей, то потерпел крах. Здесь ничего не стоит заблудиться или потерять своих спутников, вдобавок почти нет окон.
Дом музыки трудно назвать социальным пространством. Уж слишком много здесь извилистых коридоров и лестниц, почти некуда присесть. В коридорах люди разделены, там практически нет возможности уединиться в получастном пространстве. Для этого просто не предусмотрено места. Это здание для концертов, а не общения. Изначально оно возбуждает любопытство, но позже начинает раздражать.
Что интересно, окружающий его каменный ансамбль более привлекателен. По ровным уклонам и подъемам с удовольствием катаются на скейтбордах. Рядом собираются группы с кофе и бутербродами. А в невразумительном кафе внутри почти всегда безлюдно.
Скейтбордисты и компании людей снаружи
Архитектура, отражающая беспорядочность нашей жизни, — интересный авторский ход, но не для общественного здания. В нем должно быть комфортно. Наука поведала нам о психологическом воздействии зданий, и архитекторам стоит бороться со свойственным капитализму разобщением и создавать объединяющие пространства. Одна из форм развлечения — туризм, и вряд ли легендарные здания, вроде Музея Гуггенхейма (архитектор Фрэнк Гери) в испанском Бильбао, можно назвать развлекательными. Все восхищаются их внешним видом. Но, если содержание ему не соответствует, никто не захочет проводить там время.
Музей Гуггенхейма в Бильбао — скульптура из титана. Форма во главе угла. Это сверкающее посвящение долгой судоходной истории города и одновременно символ возрождения и аттракцион для туристов — место для развлечений и отдыха. Большинство приходит поглазеть на здание, а не на экспозицию. Вероятно, она привлекает немногих. А интерьер проигрывает внешнему виду. Трудно чувствовать себя там непринужденно. Ничто не располагает к взаимодействию и общению. Проектировали в первую очередь внешний вид, а интерьер получился путаным и раздробленным, как и в Доме музыки. Посетители проводят время, фотографируясь у сияющих стен снаружи, а потом идут выпить или перекусить на местной площади. Неформальные открытые пространства вокруг здания и в городе больше преуспели в объединении людей, чем предназначенные для этого здания.
