Психология города - [2]
Здания оказывают кратковременный и долговременный эффект. Бывает, поначалу они радуют, а потом начинают раздражать. Одни здания дают толчок к поиску новых путей и экспериментам. В других хочется их прекратить. Третьи вызывают социальную активность, а четвертые — разобщение.
История преподает нам уроки, а мы их не усваиваем. Ошибки, сделанные архитекторами и градостроителями в 1950-х и 60-х, повторяются по сей день: возводятся такие же негодные многоэтажки, как и те, что уже разрушаются. Некоторые из них считаются элитным жильем, хотя там есть всё те же социальные проблемы.
Архитектурные критики в документальных фильмах ВВС, выпущенных несколько десятилетий назад, искали ответ на актуальный и сегодня вопрос — разрушение городских общин из-за легкомыслия властей и застройщиков.
В документальном фильме 1969 года «Лондон Шеффера» (Shaffer’s London) уважаемый драматург Питер Шеффер в пух и прах разносит здание компании Shell, построенное в районе Саут-Бэнк, называя его «архитектурным убийством»[2]: снесли «просторные, цивилизованные, самобытные, жизнеутверждающие, идеально пропорциональные, элегантные, уникальные лондонские дома» Георгианской и Викторианской эпохи и заменили «бездушной, безликой, бессмысленной, безрадостной, болезнетворной… унылой, опустошающей изнутри массой, при виде которой начинаешь думать, что жизнь — тюрьма… Трудно поверить, но его спроектировали наследники Рена и Нэша[3]. Я считаю их преступниками». И он обвиняет не только заказчиков, но и всех, кто допустил эту стройку, то есть рядовых горожан.
Кажется, в новом тысячелетии мы сдались и позволили каким-то профессионалам определять будущее нашей архитектурной среды.
Ныне покойный архитектор Джеймс Стирлинг — столь уважаемый, что Королевский институт британских архитекторов назвал его именем престижную премию, — горько сетовал, что градостроители, движимые стремлением обеспечить людей жильем, уничтожили некогда великолепные британские города XIX века Ливерпуль и Глазго. Он обвинял в этом не самих архитекторов, но «тлетворное сочетание градостроителей, органов местного самоуправления и прогресса… эту тенденцию следовало бы остановить и пересмотреть»[4].
Модернизм, по его словам, своей типовой, штампованной архитектурой «низводит человека до функции». Он утверждал, что орнаменты необходимы нам для души. А здания не просто вместилища для людей, они должны обладать индивидуальностью и лицом.
Поясню презрительное отношение Шеффера к модернизму: он упустил из вида положительные примеры зданий в этом стиле, улучшивших жизнь горожан. Многие архитекторы всё же сумели сделать выводы из ошибок предшественников.
Но справедливости ради стоит сказать, что большинство городов мира покрыты бетонными рубцами утилитарных зданий без национального колорита[5]. Они знакомы всем: бетонные или стальные коробки, прямые линии и ряды однообразных квадратных окон. Это наследие ранних модернистов, в том числе Ле Корбюзье. Модернизм отказался от затейливости и украшений в пользу чистоты дизайна.
Эти здания не несут признаков культуры. Они одинаковы во всех городах и на всех континентах. Их архитектура не учитывает местного колорита, сформированного силами природы и человеческими потребностями. Дабы извести эту напасть, пришлось бы разрушить около трети всех зданий в Бирмингеме, например.
В предисловии к серии программ канала ВВС4 о послевоенной архитектуре журналистка Джанет Стрит-Портер утверждает, что во избежание повторения ошибок 1950-х и 60-х в жилищном строительстве надо стремиться к высоким стандартам работ ведущих архитекторов, таких как Ричард Роджерс, Норман Фостер и Заха Хадид. «Архитектура не акт самовыражения автора или отдельная конструкция, — говорит она, — а создание открытого пространства, условий для здоровой жизни и социального взаимодействия»[6].
Но, чтобы построить хороший город, нужны немалые ресурсы. После Второй мировой войны большинство органов местной власти были вынуждены возводить жилье на ограниченные средства. Как выразился Норман Фостер: «Сам по себе архитектор ничего не может. Он существует в реальном мире и нуждается в стимуле от клиента. А что касается массовых застроек в нашей стране — здесь налицо политический идеализм. Всё решала статистика. Во главу угла поставили рационализацию и краткосрочные программы, не задумываясь о том, как это повлияет на образ жизни в долгосрочной перспективе»[7].
Основная причина неудач послевоенных градостроителей понятна: они не поинтересовались мнением общественности. Они дали людям жилье в соответствии с представлением местных властей о приемлемых условиях. К тому же, завершив строительство, они сочли свою работу выполненной. Никто не занимался поддержкой и техобслуживанием, и в результате места общего пользования и фасады обветшали и разрушаются. А люди ощутили невнимание к себе. Если государство создает условия, когда обществу нет дела до человека, то и человеку нет дела до общества. Тщательно спроектированные, но не любимые жителями дома, а вместе с ними и чувство сопричастности разрушаются.
Одним из ярких примеров неудачного многоэтажного муниципального жилья стал комплекс Пруитт-Айгоу в американском Сент-Луисе. В него могли заселиться три тысячи семей; он состоял из тридцати трех монолитных одиннадцатиэтажных многоквартирных домов. Но пространство между ними было плохо организовано. Оно не было ни частной, ни муниципальной собственностью, и в результате там сложилась криминогенная обстановка. Попытки улучшения оказались безуспешными, и первое здание комплекса сровняли с землей в 1972 году, всего через семнадцать лет после окончания строительства.
Говорят, что некоторые люди способны, пройдясь по собственному кварталу, увидеть больше, чем иные, объехав целый свет. Американский ученый-когнитивист приглашает нас на прогулку по городу в компании с зоологом, звукооператором, специалистом по урбанистике, геологом, врачом, типографом и другими и рассказывает о механизмах восприятия и внимания, о том, как научиться находить необычное в давно привычных вещах и явлениях.
Все люди разные. Однако можно заметить, что высокие и стройные люди преимущественно стратеги – вспомните Петра Первого, Авраама Линкольна. Маленькие и крепкие – воины по натуре, революционеры – Иосиф Сталин, Майк Тайсон. Почти все длинноногие красавицы с осиной талией превосходно разбираются в моде и имеют чувство стиля – Анджелина Джоли, Наоми Кэмпбелл. Солнечные, яркие личности создают уникальные произведения искусства и культуры – Ван Гог, Милен Фармер. Почему? Это не просто совпадение. В каждом типе тела есть определяющие гормоны, которые влияют на наши реакции, способ принятия решений, восприятие мира и своего места в нем.На первый взгляд может показаться, что жизнь каждого человека предопределена: низким людям никогда не стать дальновидными стратегами, а высоким не суждено быть отважными воинами, способными достигать любой цели.
Десмонд Моррис, один из самых популярных и оригинальных современных ученых, автор мирового супербестселлера «Голая обезьяна», в этой книге продолжает изучать чрезвычайно увлекательный объект – человека как венец эволюции. В первом произведении, вошедшем в сборник, «Голой женщине», он проводит скрупулезное исследование женщины – самого совершенного организма из когда-либо существовавших на нашей планете. Цель этого исследования, с одной стороны, – изучение сформировавшихся в процессе эволюции анатомических особенностей женского тела, отличающих его от мужского, с другой стороны – знакомство с распространенными в прошлом и существующими по сей день мифами и заблуждениями, обычаями и традициями разных культур, связанными с подчеркиванием этих особенностей ради придания женщине еще большего обаяния и привлекательности.Вторая книга сборника, «Голый мужчина», представляет собой уникальный путеводитель по мужскому телу.
Кто такой Зигмунд Фрейд – психиатр, психолог, философ, один из наиболее прославленных интеллектуалов ХХ века? Как воздействовал он на общественное мнение, научную и философскую мысль?В учении Фрейда, по мнению одного из основателей социальной психологии У. Мак-Дугала, «каждый кусочек правды почти нераздельно смешан с заблуждением, покоится в массе своей на тёмных, очень спорных, уводящих в сторону положениях». Крупный французский специалист по экспериментальной психологии П. Фресса пришёл к выводу: «Психоанализ – это вера, а чтобы уверовать, надо сначала встать на колени».Допустимо ли считать идеи З.
Книга адресована психологам, ведущим групповую работу. В ней представлены разнообразные упражнения, существенно расширяющие репертуар приемов ведения групп и повышающие эффективность групповой работы. Рабочие материалы скомпонованы по конкретным направлениям: умение работать с конфликтами, развитие групповой сплоченности, духовный рост и осознание жизненных целей и т. д. Описаны методы, позволяющие диагностировать ситуацию в группе и подготовить участников к завершению групповой работы. Многие упражнения подходят для работы с детьми и подростками.2-е издание.
В книге представлены четыре типа сказок: психологические сказки, сказки-притчи, сказки-метафоры и сказки для родителей о воспитании детей.Даны общие методические рекомендации по работе с конкретными сказками, описаны возможности индивидуального и группового консультирования, приведены примеры консультационных сессий с использованием методов арт– и сказкотерапии, а также сценарии сказкотерапевтических занятий.Сказки И. Стишенок дают возможность понять себя, определить пути разрешения сложных личных жизненных ситуаций, активизировать внутренние ресурсы, поднимают актуальные вопросы, с которыми многие сталкиваются при воспитании детей, и предлагают эффективные способы их решения.