Психокинетики - [9]

– Создается впечатление, будто ваше открытие может перевернуть с ног на голову принципы мировой экономики. Нефть уйдет в тень и перестанет быть валютным ориентиром. Тебя не пугает то, как на это может отреагировать мировое финансовое сообщество?

– Арабские шейхи пока не звонили с угрозами отсечь голову. Вообще, я ожидал подобного, но реакция на удивление ровная. Да я ведь и не собираюсь выходить на мировой уровень с заявлением типа «Ребята, нефть – это уже не кошерно!». Мне интересно работать в России. Я хочу улучшить положение вещей на своей Родине, а вовсе не создавать хаос где-то за ее пределами. Так что нефть по-прежнему останется мерилом счастья для толстосумов. Во всяком случае, в ближайшие годы.

– Тебя уже называют одним из самых перспективных предпринимателей страны. Премьер-министр на недавнем форуме во Владивостоке объявил, что необходимо равняться на таких, как ты. Что чувствуешь по этому поводу?

– Удовлетворение, наверное… Четкое осознание того, что я на верном пути. Если твою работу оценивают такие люди, как премьер – значит, работа хороша. А я стараюсь выполнять свою работу отлично. Более того – лучше всех.

– Это должно отнимать много сил…

– Нет, когда работа в удовольствие и на пользу другим. Ты без конца отдаешь свою энергию, но она обязательно вернется, если направлена в верное русло.

– Ты поэтому основываешь и «Фонд помощи Кравчука»?

– Отчасти да. Я чувствовал, что могу реализовываться еще в каком-то направлении. Понимаешь, бог наградил меня умом и силой воли, и я думаю, что нахожусь у него в долгу. А как вернуть долг богу? Очень просто: нужно заботиться о тех, кто рядом с тобой. И я сейчас веду речь не только о родных, но и о совершенно незнакомых людях! Брюс Ли как-то сказал, что если каждый поможет тому, кто рядом с ним, – без помощи не останется никто. Очень умные слова.

– В формировании фонда тебе помогают другие инвесторы?

– Нет, это мой личный проект. Я в состоянии вытянуть все в одиночку. К примеру, часть суммы, которую мы получим от продаж технологии, пойдут на нужды фонда, а это – большие деньги. Помощь инвесторов пригодится, когда пойдем на международный уровень, но с этим я не тороплюсь. Не хочу распыляться. Слишком многое нужно сделать в России.

– Мне нравится то, как ты это говоришь: уверенно, самодостаточно. И, что самое главное, ты имеешь право так говорить, ведь ты прошел через многое и сделал себя сам…

– Да уж, не одно испытание пришлось пройти. Это сейчас люди читают обозрение моей жизни и думают, что она – сказка. И – да, это на самом деле так. Моя жизнь действительно напоминает сказку – если из контекста вырвать отдельные факты и при этом не читать между строк. Я не стану рассказывать, как взял под свое крыло маленький загибающийся заводик, доставшийся от отца, и за шесть лет добился значительных успехов. Три года назад я открыл исследовательский «Электрохимический завод Кравчука», благодаря которому и выбился в дамки. Я объединил свои предприятия под общей вывеской «КравТех», которая через год-другой будет известна на весь мир. И все это время я пашу, как раб на галерах! Но об этом я уже рассказывал другому журналюге. Что я хочу сказать конкретно тебе – это то, что я испытываю непередаваемую тягу жить! Ясно и четко я осознаю, что у всех – в том числе и у меня – есть какая-то цель. Я пытаюсь нащупать, понять, в чем она заключена. И каждый день стараюсь делать нашу непонятную страну, нашу контуженную матушку-Россию, чуть более нормальной, светлой, лучшей… И искренне верю, что в этом-то и состоит цель моей жизни!

Юля щелкнула диктофоном.

– На этой вдохновляющей ноте и стоит закончить!

– А я-то только вошел во вкус, – широко улыбнулся Александр.

– Да, я заметила! Весьма экспрессивно. Репетировал, что ль?

Кравчук засмеялся:

– Просто уже не впервой.

– Я читала некоторые твои интервью. И должна заметить, большинство журналистов спрашивают о какой-то беззубой ерунде.

– В этом заслуга Вики. Обычно она заранее обговаривает все вопросы, которые будут заданы журналистами.

– То есть тебе не приходится ждать скользких суждений по поводу твоего впечатляющего взлета?

Выражение лица Кравчука изменилось в одно мгновение. Оно стало жестким, большие черные глаза сузились в подозрительном прищуре. Он осторожно отхлебнул кофе, изучая Сотникову.

– О чем ты?

Юля легкомысленно пожала плечом.

– Ну не знаю… Например, о твоих связях с господином Сухоставским. О том, что он активно использует свое политическое влияние, обеспечивая тебя оборудованием, которого изначально не было у «КравТеха», и парочкой выгодных государственных контрактов. За что ты, в свою очередь, не поскупился на щедрые «откаты».

Александр молча смотрел на Сотникову. На ее суетливом лице не было и тени неловкости или смущения.

– Кто тебя подослал?

– Никто, я сама пришла.

– Тогда более печально.

– Почему же?

– Потому что всегда грустно видеть, как твои старые друзья превращаются в гиен, готовых кусать в спину.

Сотникова поморщилась:

– Кусать в спину? Ты о чем вообще говоришь?!

Кравчук резко навел на нее указательный палец.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! – В его непроницаемых черных глаза вспыхнул гнев, который явно прослеживался и в голосе. – Я думал, ты пришла сюда как друг!