Психика Сталина: Психоаналитическое исследование - [49]

7. В первом томе «Архипелага ГУЛага» Солженицын говорит: «Есть психологические основания подозревать Сталина в подсудности также и по этому пункту 58-й статьи [т. е. часть 13, служба в царской полиции]…» (47, V, 75, курсив мой. — Д. Р.-Л.; ср.: 46, I, 127 и далее). Де Йонг (114, 48) выдвигает интересное суждение, что, поскольку у Сталина была тенденция проецировать свои собственные поступки на других и учитывая тот факт, что многие подзащитные на показных судах обвинялись в службе в царской охранке или тайной полиции, было бы логичным предположить, что сам Сталин работал на царскую секретную полицию. Следует упомянуть следующее место из Конквеста (109, 290): «У профессора Такера имеется теория, согласно которой все, в чем советская пресса обвиняла противника, было именно тем, что делало само Советское правительство» (ссылка на источник не дается).

8. Не утверждая, что Сталин был царским агентом, и не упоминая Анны Фрейд, Раппапорт говорит, что Сталин «был увлечен отождествлением с методами своих преследователей» (239, 261).

9. Быковский в своем психоаналитическом рассмотрении данного явления говорит об «отождествлении с врагом» у Сталина, но затем, нанеся еще один удар по достоверности психоанализа, ошибочно уверяет, что сталинский пакт о ненападении с Германией был идеей маршала Тухачевского (93, 229).

10. Я склонен согласиться с теми историками, такими, как Коэн (104), которые полагают началом исторического влияния Сталина 1929 год. Сами советские сталинисты признают, что 1929 год был «годом великого перелома» (316,150).

Примечания к главе 10

1. Некоторые документальные свидетельства см.:173,49 и далее; 211,446 и далее; 35; 145,41;

;124, главы 2 и З; 275;247,55–66;100,III, 357 и далее; 317, 228 и далее; 32, 341 и далее; 16, 44 и далее; 194; 149, 331–332; 20, 170 и далее; 67,136–137;15,1,393 и далее; 219,164 и далее; 40; 148, 360 и далее. Наиболее детальным исследованием предмета является работа Уэйли «Кодовое слово Барбаросса» (311). 84 «предупреждения* Уэйли достаточно разнородны, начиная от участившихся нарушений границы со стороны немецких разведывательных самолетов («предупреждение» № 5) и кончая очень точным уведомлением о решении напасть и времени нападения (например, послания Зорге из Токио, которые составляют «предупреждение» № 37). Многие «предупреждения» никогда не попали к Сталину, и некоторые были ложны. Несмотря на это, у Сталина было более чем достаточно причин подготовить свои войска и принять другие защитные меры задолго до 22 июня. Тот факт, что он этого не сделал, не означает, что ему не хватало информации или что он был введен в заблуждение руководителями своей разведки, которые находили информацию сомнительной (Берия, Голиков и Кузнецов прекрасно знали, что Сталин хотел услышать). Уэйли полагает, что «Сталин ошибся, приписав оппоненту свой собственный сложный, хотя в целом рациональный взгляд на русско-германские отношения» (311, 226). Но даже если взгляд Сталина на его отношения с Гитлером был «в целом рациональным» (что "маловероятно, учитывая отождествление с Гитлером и другие задействованные защитные реакции), то проекция такого взгляда на Гитлера уже иррациональна.

2. 25, XIX, 107.

3. Решение Гитлера напасть на Советский Союз (не закончив войны с Англией) анализируется с точки зрения психоанализа Уэйтом (308, 398 и далее). Уэйт приходит к заключению, что операция «Барбаросса» была военным воплощением фантазий саморазрушения Гитлера.

4. Между Сталиным и Гитлером были и другие сходства. У обоих были физически унижавшие их отцы. Оба тирана были известны своими вспышками гнева. Оба любили разыгрывать своих соратников. Ни один не выносил, когда ему противоречили подчиненные. У обоих присутствовали садистские, мегаломаниакальные и параноидальные тенденции и была склонность проецировать свои личные неудачи на политических противников. Оба происходили из низших слоев.

Существовали также важные различия. Идеологически их взгляды на марксизм не могли бы быть более противоположными. Их политические стили были очень разными — не обладающий обаянием Сталин полагался больше на интригу, а Гитлер, обладая талантом к интриге, поднялся в основном благодаря своему ораторскому искусству. Если Гитлер был вегетарианцем и трезвенником, то Сталин любил грузинские мясные блюда и вина.

Есть еще много других сходств и различий.

Было сделано мало попыток контрастного анализа двух диктаторов (см., напр.: 307). Мне кажется, что глубокий контрастный психоанализ Сталина и Гитлера мог бы многое выявить в психологических истоках диктатур.

Среди многочисленных источников о жизни и душе Гитлера см. следующие: 92; 184; 284; 98; 308; 90;135, 369–433.

5. Карикатура воспроизводится в литературном приложении к «Times» (09.05.1986, 503).

6. Существует обширная и разноречивая литература, касающаяся истории советских заигрываний с Гитлером, включающая следующие работы: 131; 68; 210, I; 265; 36; 22; 147; 156; 149; 1; 148, 309 и далее, 322 и далее.

7. Я не согласен, что предстоящий пакт с Германией был единственной причиной чисток в конце 30-х годов. Сталин, похоже, намеренно поддерживал нестабильность своей бюрократии, постоянно натравливал друг на друга своих подчиненных с целью укрепления собственной авторитарной власти (особенно см.; 193, 276–279).