Псевдонимы русского зарубежья - [9]

Согласно Масановым, письменное фиксирование псевдонимов на Западе начинается уже в XVII веке книгой некоего И. М. Суарэ, изданной в 1652 г. (С. 92). Однако эту и остальные работы того же периода еще нельзя назвать научными; одно из первых сочинений, отвечающее критериям научности, – это книга гамбургского профессора Винцентия Плакция 1674 г., переизданная в 1708 г. (С. 92–93). Интересно, что, как указывают Масановы, эти старинные труды не ограничиваются национальными пределами, рассматривая материалы нескольких стран (С. 94).

К числу отмеченных Масановыми работ, достойных упоминания, относятся и следующие книги: «Словарь анонимных и псевдонимных сочинений» француза Антуана Барбье (ставшего впоследствии личным библиотекарем Наполеона), изданный в четырех томах в 1806–1808 гг. (С. 94), «Словарь полинимных и анонимных сочинений» Жозефа Керара (1846) и его же монография «Les supercheries littéraires dévoilées» (1847–1853) с посвящением русскому коллеге С. Д. Полторацкому (С. 95), так же как словарь псевдонимных сочинений международного значения Эмиля Веллера, выпущенный в 1856 г. (С. 96), и значимый для англо-американской литературы словарь С. Хелькета и Дж. Ленга 1882–1888 гг. (С. 97).

Что касается русской библиографии псевдонима, то «первой русской библиографией, специально посвященной псевдониму и анониму, нужно считать брошюру, изданную в Брюсселе в 1848 г. Серг. Дм. Полторацким с подписью “Русский библиофил” (Un bibliophile russe) – “Французские анонимы и псевдонимы”, зарегистрировавшую псевдонимы и анонимы русских писателей во Франции» (С. 105–106). Среди последующих работ следует назвать, в частности, «Материалы для словаря псевдонимов» П. В. Быкова (1881) и «Опыт словаря псевдонимов русских писателей» В. С. Карцова и М. Н. Мазаева (1891) вместе со списками дополнений к этому труду, составленными А. В. Смирновым (1892) и И. Сержпутовским (1892) (С. 106–107).

Масановы отмечают недостатки в вышеупомянутых справочниках, в частности фиксирование одних лишь псевдонимов, построенных по образцу настоящих фамилий (например, у Веллера) (С. 96), а также отсутствие перечня источников, с помощью которых псевдонимы были раскрыты (например, у Веллера, Быкова и Карцова и Мазаева) (С. 96, 106). Это подталкивает авторов статьи к высказыванию собственных соображений о том, как должен быть оформлен словарь псевдонимов (с предложением алфавитного порядка псевдонимов – сначала инициалы, затем сокращения, наконец, псевдонимы в виде фамилии) и отдельные записи (указание настоящего имени автора вслед за псевдонимом, список произведений, в которых данный псевдоним употреблялся, список периодических изданий, сообщение источника, где раскрыт псевдоним), наконец, оформление отдельного списка настоящих имен авторов – с сообщением полного имени (включая имя и отчество), даты рождения и смерти, а также информации о писательском поприще (С. 108–109).

Представленная работа И. Ф. и Ю. И. Масановых очень важна и фундаментальна. Но так как она является прежде всего библиографическим трудом, некоторые аспекты историко-культурного характера псевдонима не рассматриваются в ней так подробно, как аспекты методологические.

Павел Наумович Берков, написавший вступительную статью (с характерным для того времени марксистским оттенком) к книге Ю. И. Масанова «В мире псевдонимов, анонимов и литературных подделок», отмечает, что псевдоним зарождается одновременно с ростом индивидуального начала и желания авторов самостоятельно распоряжаться своими работами[47]. Ранее таких проблем не возникало, поскольку первоначально устная литература считалась коллективной собственностью (С. 13), а «все те авторы, анонимные и неанонимные, которые считали себя только “вещателями” речей божества, фактически пользовались именем бога как своеобразным псевдонимом, хотя ни сами они, ни их литературные потребители, – слушатели и читатели, – не сознавали этого» (С. 15). Идея именного авторства возникает с появлением письма: «благодаря зарождению и распространению письменности в античных литературах все больше и чаще стали появляться произведения не просто записные, а специально написанные, не зафиксированный фольклор, а настоящая литература. И именно в результате этого произведения стали сохранять имена своих авторов» (С. 17); «развитие понимания литературной “собственности”» и авторского права произошло в Новое время с изобретением книгопечатания, «позволившего выпускать сразу относительно большое количество экземпляров литературного произведения и по значительно более дешевой цене» (С. 24). Соображения Беркова о возникновении идеи псевдонима можно обобщить следующим образом: только постепенное осознание связи автора с его произведением, т. е. взаимной идентификации сочинителя и его творения, могло привести к обстоятельствам, порождающим необходимость скрывать собственное имя[48].

В. Г. Дмитриев считает, что один только лексикологический подход к псевдониму не позволяет раскрыть во всей полноте принципы его построения и смысловые оттенки[49]. В своей книге «Скрывшие свое имя» он рассматривает именно эти аспекты, затем классифицирует причины, заставляющие авторов изменить свое имя (С. 9–110), а также приводит классификацию видов псевдонима по семантическим критериям (С. 111–120).