Псевдонимы русского зарубежья - [61]

Неудивительно, что еще двадцать лет спустя в известном фильме Жана Ренуара «Великая иллюзия» (1937) собравшиеся в лагерном бараке русские военнопленные Первой мировой войны, получившие пакет с книгами, «набрасываются на посылку, начинают рвать книги, прежде чем сжечь этот подарок, сопровождая свои действия проклятиями и ругательствами»[492], которые в напечатанном в 1996 г. русскоязычном сценарии фильма дословно не передаются и которые не слышны во всех вариантах фильма, сегодня доступных через youTube[493].

После подготовки к печати 122-го выпуска серии война закончилась.

Отныне Лютер, буква за буквой, подкрадывается к настоящей своей фамилии. Кое-какие заметки выходят еще за подписью «– М—»[494] – то ли по первой букве фамилии главного редактора берлинской русскоязычной газеты «Русский вестник» 1918 г. М. В. Мейера (бывшего редактора петербургской немецкой газеты «Sankt-Petersburger Zeitung», в которой Лютер печатался), то ли по первой букве имени своей супруги Меты. Впоследствии он переходит на свои собственные инициалы А. Л., в частности в издаваемой М. Горьким в 1923–1925 гг. берлинской «Беседе»[495], пока не вернется окончательно к полному имени. Псевдонимами из «Родной речи», насколько нам известно, после 1918 г. Лютер больше не пользовался.

Культурное шефство над все еще задержанными в немецких лагерях пленными царской и уже Красной армий теперь, в конце 1920 – начале 1921 г., берут на себя другие силы. Объединенная коммунистическая партия Германии (ОКПГ), а конкретно ее «Русская секция», распространяют в лагерях брошюры, напечатанные на русском языке в Германии в таких издательствах, как «Новый мир» и «Издательство Отто Франке» (Otto Franke’s Verlag GmbH), и оплаченные деньгами «правительства России»[496]. Теперь это их цель – «просвещать» интернированных и пленных русских солдат. Скрываются ли среди авторов «тысяч брошюр», распространенных Коммунистической партией в лагерях (таких, например, как повесть «Доктор Гейн» В. Дедовского – возможно, псевдоним по подмосковному городу Дедовск[497]) и носители немецких фамилий под русским псевдонимом, нам выяснить пока не удалось.

В частности, не удалось выяснить, печатался ли тогдашний генеральный секретарь ОКПГ Эрнст Рейтер (Ernst Reuter; 1889–1953) под своим немецким псевдонимом «Фрисланд» (Friesland) или другим псевдонимом в русскоязычной печати того времени, например в недоступном нам пока органе Русской секции Коммунистической партии «Красный набат». Эрнст Рейтер, бывший немецкий военнопленный в России и впоследствии председатель Поволжского Комиссариата по немецким делам, вернувшись в конце 1918 г. в Германию, вскоре был арестован за то, что жил «под ложной фамилией» («unter falschem Namen») в Германии[498]. Известно, что он пользовался в немецкой печати того времени немецким псевдонимом (партийной кличкой) Фрисланд. Но в просмотренной нами русскоязычной печати этот псевдоним самостоятельно не использован и употребляется только в сочетании с его настоящей фамилией[499]. А после выхода из Коммунистической партии в конце 1921 – начале 1922 г. он уже не пользовался этим псевдонимом вообще.

Теперь настало веймарское время «золотых двадцатых годов», и псевдонимы выбирались по другим причинам.

Соперник Лютера на переводческой ниве, родившийся в Митаве (Елгава, Латвия) переводчик и писатель Иоганнес фон Гюнтер (Johannes von Günther; 1886–1973)[500] и также живший с 1914 г. в Германии, выступил в 1921 г. как переводчик на немецкий язык рассказа неизвестного доселе русского автора Владимира Аратова (Wladimir Aratow), под которым скрывался не кто иной, как сам переводчик фон Гюнтер. Рассказ вышел в сборнике эротической литературы «Der Moskowitische Eros» (Московский Эрос), изданном на немецком языке в Мюнхене в издательстве Orchis Verlag[501]. Наряду с переводом фон Гюнтера мнимого Аратова и реальных Бальмонта, Брюсова и других, в том же сборнике имеется еще один рассказ другого неизвестного доселе автора – Николая Поленова (Nikolaj Poljenow), за которым скрывается еще один не менее известный переводчик[502] Александр Самойлович Элиасберг (1878–1924)[503]. Вспоминая 50 лет спустя свой тогдашний поступок, Иоганнес фон Гюнтер расценивает написание своей «нежной кошонерии» под псевдонимом как «благословенный» литературной традицией «акт фальшивомонетничества», оправданный только требованием времени в «легкомысленных книгах». Он как будто раскаивается в содеянном, «не совсем чистом» («nicht ganz sauber») и «не совсем честном» («nicht ganz rechtschaffen»)[504].

Ближе к 1933 г. он, как и другие упомянутые здесь писатели, уходит от своих русских псевдонимов.

После прихода к власти Гитлера и публичного сожжения книг в 1933 г. имя Иоганнеса фон Гюнтера встречается в числе 88 писателей-подписантов, давших в октябре 1933 г. – как дело «чести» – «Клятву верности» («Gelöbnis treuester Gefolgschaft») Гитлеру[505]. Оно встречается впоследствии также – под свастикой – на афишах театральных постановок[506] и в печати времен Третьего рейха. Пользовался ли фон Гюнтер после 1933 г. псевдонимами, нам неизвестно