Псевдонимы русского зарубежья - [23]
В РАС Шехтман пользовался псевдонимами «Ю. Борисов» или «Ю. Б.». Правда, на Ю. Б. мог бы претендовать другой известный еврейский журналист и общественный деятель – Юлий Давидович Бруцкус (1870–1951), также печатавшийся в этом еженедельнике. Однако все признаки и предпочтения – проблемно-тематические, лексические, стилистические и пр., многочисленные «мостики», связи и скрепы, существующие между Шехтманом и Ю. Борисовым, которые в одних случаях видны невооруженным глазом[154], а в других требуют тщательного и дотошного анализа, однозначно указывают на то, что в Ю. Б. (в развернутом виде – Ю. Борисов, в полусвернутом – Ю. Бор) закодирован именно Шехтман[155].
Так, например, подписанный Ю. Борисовым очерк «Человеческий документ»[156] представляет частное письмо убийцы С. Петлюры Ш. Шварцбарда, написанное более чем за полгода до убийства, и комментарий к нему. В письме высказывалась боль человека, еврейского националиста; оно было приложено к делу Шварцбарда как документ, рисующий его психологический портрет и амнистирующий совершившего возмездное деяние. А в следующем номере, уже под своей фамилией, И. Шехтман помещает очерк «Культ Петлюры»[157], где развивает тему наказания зла и превращения частного судебного процесса в крупное общественно-политическое событие.
Одна из «фирменных» тем Шехтмана-публициста и Шехтмана-историка, как было указано выше, – еврейские погромы на Украине периода Гражданской войны. Та же тема, в основном в приложении к петлюровщине, интересует и Ю. Борисова[158]. Описание добровольческих зверств по отношению к евреям оказывается и в центре внимания автора, подписывавшего свои материалы псевдонимом «Юст», также, как мы считаем, принадлежавшим Шехтману, см., например, его очерк «К истории проскуровского погрома»[159] или – как продолжение темы Ш. Шварцбарда – рецензию на книгу, посвященную судебному процессу над ним и написанную его защитником, французским адвокатом Анри Торресом, см.: Torrès H. Le procès des pogroms (Paris: Les editions de France, 1928)[160], или рецензию на книгу Н. Махно «Le revolution russe en Ukraine. 1917–1918» (Paris, 1927)[161]. Рецензируя книгу В. Шкловского «Сентиментальное путешествие» (Берлин; М.: Геликон, 1923), в которой тема погромов в годы Гражданской войны вроде бы отсутствует, чувствительный к ней Юст-Шехтман и здесь находит нечто с ними связанное:
Еврейских погромов Виктор Шкловский не видел и не описывает, – говорится в рецензии. – Но он видел погромы, устраивавшиеся русскими войсками в Персии – они отчасти объясняют, откуда у русского солдата такой большой погромный навык. Рассказ о персидских погромах звучит так знакомо.
И далее приводится цитата из «Сентиментального путешествия»:
Город был разделен на участки, каждая команда грабила свой квартал. Для освещения город зажгли… Разбитые ставни магазинов висели на петлях. Люди рылись во внутренностях темных лавок, выкидывая оттуда длинные полосы материи, как кишки… Женщины, спасаясь от насилья, мазали себе калом лицо, грудь и тело, от пояса до колена. Их вытирали тряпками и насиловали… Это был прообраз, своего рода репетиция еврейских погромов, – заключает рецензент[162].
На то, что за Юст’ом скрывается именно Шехтман, среди прочего указывает и тот факт, что под этим псевдонимом описаны кровавые события в Киеве, живым свидетелемкоторых явился автор [163].
За подписью «Юст» в РАС печатались разнообразные материалы, свидетельствующие о том, что данный псевдоним репрезентировал весьма компетентного автора[164], который, подобно Берхину, принадлежал к руководящим кругам ревизионистского движения. Об этом говорят и его детальная осведомленность в расстановке сил на карте политического сионизма, в спорах между собой разных сионистских группировок, и взгляд человека, находящегося не вовне, а в их эпицентре, и зрелость высказываемых по их поводу суждений[165]. Юст, как и предполагаемый нами владелец этого псевдонима, не был чужд и культурной тематики, см., скажем, его репортаж «На выставке И. Рыбака»[166].
Резонно предположить, что имя Юст является производным от Юс (еще один псевдоним Шехтмана в РАС[167]), которое, в свою очередь, вероятно, восходит к уменьшительно-ласкательному имени Юзик, Юсик, Юс – детско-юношеской и домашне-приятельской трансформации Иосифа, Йосефа, Йоси. Превращение же Юса в Юст’а, очевидно, обязано игровому сдвигу-поиску в имени новой смысло-языковой семантики: Юст (Just – Justus) – «право», «законность», «справедливость» (не исключено, что в имплицитной форме – даже «судящий»). Возможно, следует принять во внимание хотя и менее релевантное, но имеющее право на существование объяснение, что Юс стал Юст’ом, дабы избежать невольной связи с Ю-с’ом (так, «сокращая» свой псевдоним «Юниус», подписывал некоторые материалы один из активнейших авторов РАС А. М. Кулишер).
