Прыжок за мечтой - [51]

Целую неделю Костик сам и при помощи санитарки работал с конечностями. Если руки уже могли спокойно держать ложку, то ноги оставались в прежнем состоянии. Перевязки были каждый день. Попытка снять с глаз повязку оказалась неудачной. В глазах стояла муть, казалось, что стоит только махнуть рукой и она развеется. Врач успокоил, что зрение вернётся, что все признаки для этого есть. Какие именно признаки, он объяснять не стал. Костику очень хотелось задать несколько вопросов, но помня о предостережении капитана, стиснул зубами язык и промолчал.

В один прекрасный день появился капитан госбезопасности Куликов. Жёстким голосом распорядился всех удалиться из палаты и проинструктировал охрану никого не впускать.

– В общем так, Константин. Пока мы не взяли крота, ты не можешь быть в безопасности. Тебя ищут. Мы решили, что надо тебя убирать из Москвы. По-хорошему отправить бы тебя к родне в Новосибирск, но сам понимаешь, что там тебя будут искать однозначно. Поэтому принято решение отправить тебя на восток. Куда, будет знать только наш сотрудник, медсестра. Она и несколько тяжёлых раненых будут переведены в другой госпиталь. Много я тебе не расскажу. Не зачем знать. Несколько раненых под фамилиями Александров и Аркадьев будут отправлены в разные госпитали. Твоя фамилия отныне – Голиков Константин Львович. Всё понятно?

Костик кивнул головой.

– Медсестра всё что нужно до тебя доведёт. Память у тебя хорошая, а рисовать умеешь?

– С рисованием как-то не сложилось.

– Да и ладно. Вернётся зрение составите с ней портрет того незнакомого офицера. Описание твоё есть, но под него подходит десятки, а то и сотни человек. Пока ты жив, крот не может чувствовать себя спокойно. А если это один из ключевых шпионов, то они уже роют землю во всех направлениях. Понимаешь ситуацию?

– Может мне оружие?

– Какое тебе оружие? Повязку с глаз снимут, тогда посмотрим. Я слышал, ты каждый день зарядкой занимаешься? Молодец! Одобряю! Кстати, я твои документы нашёл у Лаврентьева. Короче, говоря, теперь ты рядовой госбезопасности. И… но это потом, – капитан немного замялся. – Твоя задача – выжить, встать на ноги, выздороветь и сделать портрет этого сучьего потроха.

– Я же рисовать не умею.

– Найдём, кто нарисует. Ты, главное, встань на ноги! Ты до войны хоккеем увлекался?

– Было такое…

– Встанешь на ноги, поможем вернуться в спорт. Ну, а в качестве кого. Тут и сам понимаешь, от чего зависит. Что-то вспомнишь важное, передашь через медсестру. Её зовут Аля. Молодая, симпатичная, но пальцы в рот не клади, откусит по самые гланды, – капитан усмехнулся. – И помни, разговаривать можешь только с Алей и с её разрешения. Усёк?

– Усёк, товарищ капитан госбезопасности.

После разговора прошло несколько дней. Костик трясся в поезде с другими тяжёлыми ранеными, которых эвакуировали на восток. Медсестра с мягким ласковым голосом, будто никогда не отходила от его полки. Когда бы Костик ни очнулся, он всегда слышал, как Аля кого-то утешала, с кем-то разговаривала, а то и просто негромко пела.

И этот голос навевал на воспоминания…

Госпиталь располагался на окраине города Красноярска. Удалось услышать кусочек разговора ещё на перроне. Костик старался впитывать в себя всё услышанное, словно это должно спасти его жизнь. И ему хотелось жить. Наперекор всему. Тем более, после тряски в поезде ему казалось, что ноги ожили. И вообще тело словно встряхнули и разогнали кровь по всем сосудам, оживляя умирающую плоть. Так казалось.

Костик попросил Алю найти ему небольшие гантели для занятий и прикрепить верёвку к спинке кровати в ногах. После недолгого спора, она выполнила его просьбу.

Занятия приобрели совершенно иной характер. Костик до изнеможения тягал гантели, затем превозмогая боль приподнимал тело при помощи верёвки. Занятия прекращал только после того, как руки отказывались повиноваться. Немного отдохнув и придя в себя, начинал всё сначала. Болело всё. Искусанные до крови губы выдавали его перед Алей, которая старалась отговорить от такого самоистязания.

Костик оставался неумолим. Молчал с окружающими, врачами и временами с Алей. Старался ничего не просить. Ел всё, что давали. Концентрация была невероятной. Он засыпал с мыслью о хоккее и полном своём здоровье и просыпался с этой мыслью.

Настал день, когда сняли бинты с глаз. Несмотря на прикрытые шторами окна свет резко ударил по привыкшим к темноте зрачкам. Костик вскрикнул от резкой боли и защитился ладонями. Слёзы текли без остановки, пока глаза не адаптировались к окружающей обстановке.

Костик осторожно, прищурившись, оглядел стоящих вокруг докторов. Хмыкнул, и протянул руку для пожатия пожилому седому врачу.

– Речь вернётся. Обязательно, вернётся. Надо только дать время, – говорил небольшого роста средних лет доктор. – По идее он уже должен говорить. Слух вернулся, зрение восстановилось и голос появится.

– Полностью с вами согласен, – ответил седой. – Но у меня такое впечатление, что молодой человек может говорить, но почему-то молчит.

Костик под его жёстким проникновенным взглядом остался непроницаемым. Аля, стоявшая рядом, слегка вздрогнула, и стиснула плечо Костика.