Прыжок ягуара - [3]
– Бред не у меня, а у вас!
– Допустим, – кивнул хозяин кабинета. – И что же?
– Цирк!.. Зоопарк!.. – продолжал негодовать Каретников. – Именно этого я и боялся. Вы меня не поймете!..
– Давайте проверим, так ли это?
Пациент шумно вздыхал и крутился на диване. Воротничок рубашки врезался ему в шею, пиджак казался тесным.
– Можете раздеться, – предложил Лурье. – Здесь тепло.
– Спасибо… это лишнее.
– Каким было ваше детство, господин Решетов?
От волнения у Каретникова взмокли подмышки и помутилось в голове. К кому обращается этот очкарик со сладкой улыбочкой?
– Родители любили вас? Может, вас жестоко наказывали или…
– У меня было отличное детство. Меня баловали. Я ни в чем не нуждался!
– А стрессы? Вам приходилось испытывать тяжелые переживания?
– Стрессы? – Каретников забарабанил пальцами по коленям, обтянутым безукоризненно выглаженными брюками. – С некоторых пор моя жизнь превратилась в сплошной стресс.
– С каких именно пор?
– С тех пор, как… меня начал преследовать зверь…
– Вы не могли бы описать его подробнее?
– Я его не вижу! Он… как бы это объяснить… я его чувствую! Он появляется внезапно… и всегда сзади. Словно тень. Крадется… дышит… его глаза светятся в темноте…
– Но все же у него есть какой-то облик, – терпеливо допытывался психолог. – На кого он похож? На слона? На медведя? На черта?
– Я не пью, – обиделся Игорь. – Вернее, употребляю алкоголь в умеренных дозах. Если вы намекаете на «белочку», то…
– Просто скажите, кого вам напоминает этот зверь?
– Кошку! – вырвалось у Каретникова. – Большую дымчатую кошку!
– Рысь?
– Больше…
– Леопарда?
Лицо пациента покрылось красными пятнами.
– Д-да… пожалуй, – с трудом выдавил он. – Только… вы понимаете… он ходит на задних лапах… вернее… как человек…
Лурье поправил очки и с глубокомысленным видом откинулся на спинку кресла. Перед ним сидел вполне благопристойный мужчина, видимо, преуспевающий, который производит хорошее впечатление. Но то, что он несет, выходит за рамки здравого смысла.
Психолог прокашлялся.
– Простите? Вы хотите сказать…
– Я не сумасшедший! – взвился пациент. – Я так и знал!.. За кого вы меня принимаете?..
– Тихо, тихо. Никто не сомневается в вашей нормальности. Однако… откуда вам известно, как ходит зверь, э-э… которого вы не видели?
– Я его чувствую! – горячо повторил Каретников. – Мне кажется… что его тело покрыто шерстью… а морда кошачья. У него клыки!.. Огромные острые клыки!.. И когти!..
– Клыки, – кивнул психолог. – Когти.
– Вы мне не верите?
– Конечно же, верю. Когда это началось?
– Что? – нервно вздрогнул Каретников.
– Я имею в виду, когда вы его почувствовали в первый раз?
– Зверя?.. Ну… трудно сразу сказать…
– Давно?
– Не очень. Примерно… нет, точно не скажу…
– Год назад? Два? Три?
– Не больше года… да, где-то так… год… или чуть меньше…
– Этому что-нибудь предшествовало? Например, вы переболели инфекционной болезнью, потеряли близкого человека, попали в аварию?
Каретников помолчал, глядя в пол и добросовестно пытаясь вспомнить.
– Ничего такого… – разочарованно обронил он. – Мы пару раз сильно поскандалили с женой. Но мы и раньше ругались…
– У вас напряженная семейная жизнь?
– А у вас?
– Я не женат, – усмехнулся Лурье. – И звери мне не мерещатся.
– У вас все впереди, – нахмурился пациент.
Его стрела не попала в цель. Очевидно, психологов специально готовят к любым выпадам пациентов. По крайней мере, Лурье не подал виду, что его задела последняя реплика.
– Вы принимаете какие-нибудь лекарства? – невозмутимо осведомился он. – Снотворное или транквилизаторы?
– До этого пока не дошло. Держусь. Я вообще-то крепкий. Но раз уж пришел к вам, значит, допекло.
– А как у вас с наркотиками?
– Я похож на наркомана?
– Я обязан задать этот вопрос, – улыбнулся психолог.
– В молодости пробовал курить травку, – признался Каретников. – Из любопытства.
– Понравилось?
– Нет.
– Не захотелось повторить опыт?
– Я же сказал, нет! Послушайте, к чему вы клоните?
И вдруг его осенило. Он вспомнил, что произошло в его жизни прежде, чем появился зверь…
Глава 2
Лавров был в скверном расположении духа. Третьего дня у него состоялся тяжелый и долгий разговор с Катей. Он чувствовал себя циничным, жестоким негодяем, который разбивает сердце невинной женщины.
– Что мне делать, Катя? – с горечью восклицал он. – Пойми же, ты красива, умна, очаровательна, но я… не люблю тебя. Это звучит грубо, но как иначе я могу выразить свою мысль? Ты достойна лучшего. А я… устал притворяться. Наши отношения заходят все дальше, и я больше не могу лукавить. Не имею права!
– Тебе было плохо со мной? – рыдала она.
– Очень хорошо… очень. Прости меня. Я увлекся тобой, но испытывал только симпатию… глубокую, искреннюю.
– Только симпатию?
Лавров вздохнул и коснулся рукой ее холодных дрожащих пальцев. Он чувствовал себя героем дурного водевиля. С одной стороны, смешно, а с другой… ужасно жаль Катю.
– Я признаю, что была страсть. Была! Я должен был подавить ее, но не смог.
– Была? Значит, ты остыл? Остыл, да?
Он опустил глаза и налил ей белого вина. Рыба на тарелках лежала нетронутая. Ветерок подхватил скомканную Катей салфетку и бросил на траву.
Они выехали за город и сидели в открытой деревянной беседке придорожного ресторана. Вокруг шумела, сияла на солнце березовая роща. Пели птицы.
