Прыжок волка - [13]

Но как эта ситуация отразилась на народах Северного Кавказа, на протовайнахских племенах того времени? Находясь в начале истории и географическом сердце Хазарии, нахи вряд ли были простыми данниками, как покоренные славяне. Но не были они и господствующим этносом, как тюрки и евреи. Скорее, общества нахов находились на положении ассоциированных племен. И платили налог кровью — выставляли определенное количество воинов, всадников в полном снаряжении для армии каганата. Такая форма налогообложения была широко распространена в Средние века. И это был налог менее позорный, чем выдача рабов, но не менее обременительный. Боевые кони и амуниция стоили немыслимо дорого, но не это главное — лучшие юноши покидали свои дома, и мало кто возвращался. Редкому воину удавалось вернуться домой со славой и богатством, здоровым и еще не старым. Редкий воин успевал завести семью, оставить потомство. Большинство рекрутов погибало в войнах, походах, стычках, от тягот солдатской жизни, от болезней или было казнено за провинности. Некоторые оставались на чужбине и там заводили семью, порывая связи со своей родиной и народом. Демографическая ситуация на Северном Кавказе ввиду этого была неблагоприятной, как и в славянских землях. К тому же нельзя сказать, что северо-кавказские народы участвовали в работорговле только как пособники работорговцев, захватчики и конвоиры рабов и пр. Не в таком количестве, как славян, но и жителей Северного Кавказа уводили в полон и кочевники, и тюрки, и варяги, и арабы, и прочие охотники за живым товаром. А после краха Хазарии, которая отчасти все же защищала Северный Кавказ от натиска агрессоров, вывоз рабов с бывших хазарских земель стал катастрофически расти.

Святослав

В летописях о появлении самого знаменитого князя Древней Руси Святослава (Светослава) Игоревича из рода Рюрика по прозвищу Храбрый, много темных и непонятных мест. Его происхождение или чудесно, или мистифицировано. Согласно хроникам, мать его Ольга прожила с отцом его Игорем лет тридцать, но детей у них не было. И вдруг, на склоне лет, когда Игорю было под семьдесят, а Ольге — за пятьдесят, у них родился сын (942 г.)! Все, конечно, возможно, но не все вероятно. Стоит обратить внимание на то, что княжеский наследник «появился» в летописях незадолго до восстания древлян,[4] которые убили его отца, киевского князя Игоря (945 г.). Ольга, согласно преданию, взяла младенца с собой в карательную экспедицию, которую проводила в землях древлян дружина убиенного Игоря. Святослав кинул копье, оно пролетело между ушей коня и воткнулось в землю. Так было положено начало схватке. Древляне были разбиты, и «конституционный порядок» в их регионе был восстановлен.

А теперь прочитаем ту же летопись, но сняв явную династическую и монархическо-апологетическую фальшь, приводящую к элементарным нестыковкам в логике и хронологии. Итак, в землях Киевской Руси, которыми правят варяги под предводительством конунга Ингвара (его супруга — Хельга, они оба шведы[5]), восстают славянские племена. Очевидно, против конунга и его непосильной дани. Ингвар собрал с древлян одну дань, но ему показалось мало — он отправился собирать по второму разу. Есть мнение, что первую дань он собирал для Хазарии, так как был вассалом кагана, а вторую — для себя лично. Древляне его убили. Это описано в хронике. Но наверняка то был не единственный и не первый случай славянского сопротивления хазаро-варяжской эксплуатации.

Потом древлян якобы замирили, затем жестоко наказали, это описывается подробно, видимо, в назидание и как предостережение от бунтов против монархии. Но на правду не похоже. Зато вот невыдуманный факт: после восстания славян на троне Киева оказывается чудесным образом рожденный пожилыми супругами-шведами мальчик со славянским (впервые в династии киевских князей) именем Святослав.[6] И Ольга правит теперь только от его имени, а когда мальчик подрастает, создается даже ситуация некоторого двоевластия.

Гораздо более логичной, чем чудесное рождение нового киевского князя от престарелых шведов, выглядит такая версия (излагается впервые, авторство мое, и все претензии тоже ко мне): в середине X в. в Киеве произошел дворцовый переворот. Опираясь на недовольство масс и воспользовавшись ситуацией, когда то и дело вспыхивают восстания против правления варягов, славянская верхушка настояла на своем претенденте на княжеский престол. Это был, вероятнее всего, мальчик из знатного славянского рода. Поскольку «Киевский стол» принадлежал роду Рюриков, а династические права тогда считались священными, то оформили переход власти «усыновлением» мальчика. Он и вправду стал сыном Игоря и Ольги (Ингвара и Хельги), но приемным. И сохранил свое славянское имя. А также славянскую веру. И наверняка — родственные связи и отношения со славянской знатью. Варягов не изгоняли, решение было компромиссным, Ольга сохранила права регентши и правительницы Киева, но славянские аристократы тоже получили свой рычаг влияния и кусок власти.

В этом случае многое становится понятным. Например, не очень теплые отношения Святослава и Ольги, некоторое равнодушие князя к киевским делам. И вопрос веры: Ольга-Хельга, следуя за родственным ей скандинавским миром, приняла христианство, а сын ее Святослав отказался, мотивировав тем, что потеряет уважение дружины. Авторитет в дружине (видимо, значительная часть которой состояла уже не только из варягов, но и из славянской военной знати — той самой, которая «убедила» Ольгу «усыновить» мальчика Святослава) был ему важнее указаний приемной матери. А что летопись о факте усыновления скромно умалчивает, так это более чем объяснимо: у скандинавов воспитывать сына врага было формой признания своего поражения, подчинения, своей зависимости. И монархическая хроника, главной целью которой было утвердить права и обосновать непрерывность династии Рюриков, конечно, дала свое толкование — нелепое с точки зрения логики, но безупречное в смысле поставленной апологетической цели.