Прыжок во тьму - [32]

Однако спешить было нельзя. Как раз в это время стало известно, что арестовано несколько товарищей, работавших на пражском складе «Вчелы», в том числе Шпиц — бывший секретарь Красных профсоюзов. В Писеке арестовали Матейку — бывшего руководителя Федерации пролетарской физкультуры. Эти сообщения тревожили. Снова и снова спрашивали мы себя: что если гестапо держит под наблюдением некоторых членов ЦК?

Подпольная работа в столь тяжелых условиях требовала от основных звеньев партии максимальной самостоятельности и оперативности. Только так можно было избежать напрасных жертв. Мы знали, что не решим всех своих проблем без Центрального Комитета, а стало быть, несмотря на опасность ареста, необходимо было как можно скорее связаться с руководством партии.

На встречу решил идти с Эдой. Раньше назначенного времени я ждал его на условленном месте в Карлинском парке. Сидел на скамье в тени высокого каштана. Время от времени по парку медленно проходили люди, погруженные в мрачные думы. Как изменилась Прага! Куда девалась былая пражская оживленность. Никто не присядет к тебе на скамью поболтать… Тишина. Только на Краловском проспекте время от времени зазвонит трамвай. И опять тишина.

Как хорошо знал я эти места! Сколько раз до войны шагали мы в колонне демонстрантов с карлинскими, либеньскими и Высочанскими рабочими к центру Праги! Шли мимо кордонов полиции и жандармов, мимо винтовок наизготовку.

И вот сегодня мы, безоружные, противостоим лицом к лицу, с жестоким врагом — фашизмом. Дважды в решающие моменты буржуазия предавала нас, выбивала из рук оружие: после первой мировой войны и осенью 1938 года. Первая измена стоила жизни многим рабочим в Кошутах, в Духцове, под Радотином. Потоками рабочей крови народ расплачивается за вторую.

Если бы в решающие дни 1938 года трудящиеся Праги, Остравы, Кладно, Плзня, всех заводов, городов и деревень получили оружие, все было бы иначе…

И все же мы боремся и будем бороться, а оружие, которое мы завоюем в этой борьбе, больше уже никогда не выбьют у нас из рук. Мы вновь пройдем по этим улицам. Но на этот раз мы продемонстрируем свою силу, свою свободу. Это будет праздник на нашей улице…

К остановке со звоном подкатил очередной трамвай. «Тьфу, черт, что же Эда так не торопится? — подумал я. — Ведь каждую минуту может возникнуть опасность».

В назначенное время Эда приехал. Он вышел из трамвая, осмотрелся и, прежде чем мне удалось подать ему знак, что я, мол, жду его, быстро вскочил в следующий трамвай, который как раз отъезжал от остановки. Я стоял довольно далеко.

Поведение Эды насторожило меня. По-видимому, он предупреждал, что за ним следят или что-то неладно[15].

Я поспешил сесть в трамвай, а на следующей остановке пересел на пятерку, которая ходила к Смиховскому вокзалу, предполагая встретиться с Эдой там.

Но и там его не оказалось.

Без всяких колебаний я купил билет до Кралова Двора…

…Недалеко от станции Кралов Двор на условленном месте стоял худой человек среднего роста. Он опирался на велосипед и курил. Я порылся в карманах, вынул сигарету и обратился к нему с просьбой дать мне прикурить. Мы поняли друг друга.

«Я Карел Выдра» — представился он.

Что нужно предпринять, как воюет против фашизма советский народ, как живут и работают наши товарищи в Москве — вот о чем мы говорили в тот день.

Затем Выдра привел меня в свою бероунскую квартиру. Там меня уже ждали товарищ Молак и Карел.

С Карелом я встретился на родине впервые. Он рассказал, что, перейдя благополучно границу, поехал в Кладно, где стал работать в группе товарища Киндла, который помог ему связаться с Бероуном. Киндл был знаком с бероунскими товарищами еще с той поры, когда работал в Старой гути под Бероуном, и все время поддерживал с ними связь.

— Приветствую тебя, Рудла! Ты даже не знаешь, как мы тебя ждали! Садись и рассказывай, — такими словами встретил меня Йозеф Молак и крепко пожал руку.

Я поблагодарил его и передал привет от товарищей Готвальда, Швермы, Копецкого. Товарищ Молак старался сохранять спокойствие, но я видел, как трудно это ему давалось.

— Ну, рассказывай, — попросил он меня снова. — Обстоятельно и подробно. Видишь, тут спокойно и безопасно.

— В общем, мы прибыли вам помочь, — начал я. Я говорю «помочь» и хочу это особенно подчеркнуть, потому что вы знаете обстоятельства лучше нас. С первых же минут нашего пребывания на родине мы на каждом шагу убеждались, как велики заслуги товарищей, с которыми посчастливилось встретиться… А теперь о директивах Заграничного бюро ЦК КПЧ. Пора как можно шире развернуть борьбу против оккупантов. Освободительное движение на родине должно перерасти в народное восстание.

По просьбе товарища Молака я рассказал о нашем путешествии по Польше, о прибытии в Прагу и о том, как налаживали первые связи с подпольщиками. Не скрыл я опасений за судьбу Центрального Комитета, которые разделяли и челаковицкие товарищи. Ведь до нас дошли сведения об арестах в Писецке, о новых арестах во «Вчеле». Нам казалось, что гестапо может наносить такие удары, только располагая определенной информацией о деятельности нелегальной сети.