Прыжок - [2]
В марте стало получше. Михаил стал ночевать дома, оставил столярничать, вместо этого стал брать на работе лишние смены.
Надежда, чтобы как-то расшевелить Михаила, подарила ему машину, «Дефендер», почти вездеход, он давно о таком мечтал.
Михаил сказал спасибо.
А в апреле он, как всегда, взял отпуск и начал собираться.
Вообще-то он давно собрался, но надо было проверить и снаряжение, и еду, и купленный по случаю дробовик.
Жена ругалась, но уже так, скорее для порядка, надо ведь ругаться, когда такой бестолковый муж. Ругалась несильно, муж, да, бестолковый, но не пьёт и не гуляет, дома сидит, молчит, у других гораздо хуже, да и деньги иногда неплохие зарабатывает, смирный, дочь любит. Может вбить гвоздь.
– Ты мне обещал. – Надежда ходила по комнате. – Ты говорил, что в прошлом году последний раз! Это ведь дико, Миша!
Михаил молчал.
– Тебе сорок, а ты? Ты чем занимаешься? Дуришь… Дуришь. Ну хочешь, в Египет слетаем? Я возьму две недели, с Валькой в школе договоримся, и в Хургаду?
– Да не надо… – Михаил раскатывал по полу палатку. – Давай потом лучше, в августе?
– Это дико, Миша, ты понимаешь?! Это дик-о!
– Да ладно…
Михаил скатывал палатку.
– Ты же взрослый человек! – пыталась Надежда. – У тебя машина есть, ты же в ралли хотел участвовать. Вот и поезжай в своё ралли на здоровье.
– Да я поеду, – кивнул Михаил. – В следующем году поеду обязательно. Машину надо подготовить, подвеску перебрать, там не всё так просто…
– Ты мне в прошлом году обещал!
Михаил вздохнул.
– В мае на дачу, – напомнила Надежда. – Картошку сажать будем, я одна не собираюсь корячиться. И парники мне поставишь.
– Я поставлю. Я приду…
Надежда хлопнула дверью и отправилась в свою комнату. Со второго этажа спустилась Валька.
– Тебе не страшно там? – спросила она. – Одному?
– Нет, – ответил Михаил. – Там не страшно.
– А волки?
– Там нет никаких волков, – сказал Михаил. – Там только белки. Я возьму тебя через четыре года.
– Ты врёшь.
– Нет, не вру. Ты сейчас не поймёшь.
– А ты взял спрей от клещей?
Михаил, разумеется, взял спрей от клещей. И медкит взял в непроницаемом пластиковом боксе. И нож, отличный нож, который он сделал сам для себя. Кашу с мясом и рисовую крупу. Молотый кофе в старой жестяной банке. Хороший кофе.
– Ладно, смотри там, – улыбнулась Валька. – Чтобы волки близко не подходили.
Михаил пообещал. Про волков и вообще. Валька… Валька плакала, когда узнала, что Найду сбила машина.
Ночью Михаил не спал. Он не поднялся к жене, так и остался в гостиной, разложил диван у печки. Он не спал, так всегда случалось в ночь перед уходом, не мог просто уснуть, лежал, перебирая в уме необходимые предметы и расположение их в тактическом ранце, раз, два, три. Это было бессмысленной процедурой, Михаил знал, что всё на месте, что всё собрано и подогнано, что каждая вещь готова, как и сам Михаил.
Он вышел из дома в половине пятого утра, добрался до трассы и сел на автобус. Пассажиров было мало, но Михаил выбрал задние сиденья, чтобы вообще вокруг никого. Три часа в пути. Автобус медленно забирался на север, на возвышенность, с которой в Волгу собирались реки. Солнце светило так, как только в апреле оно может светить, как в апреле…
Скоро автобус свернул с трассы, асфальт стал хуже, автобус загремел и заскрипел, водитель накрутил радио погромче, но до конца салона не долетало.
Михаил смотрел в окно. Менялся лес, серые берёзы постепенно уходили в воздушный красно-сине-зелёный сосняк, какой бывает только на севере и только весной. За это Михаил и любил апрель, быструю пору, когда последний снег уже подъеден солнцем, когда из низин убралась вода, но реки ещё не разлились и прозрачный мир замирал в ожидающей тишине.
Он вышел у моста через Нёмду. Автобус лязгнул дверью и покатил дальше, Михаил сел на песок насыпи и дождался, пока он не уберётся совсем. Через минуту Михаил перестал слышать мотор, но он не спешил, надо было подождать ещё.
Надо было дождаться тишины.
Через несколько минут стало так тихо, как хотелось Михаилу. Совсем. Солнце немного шумело, но этот звук ему никогда не мешал.
Михаил спустился по песчаной дорожной насыпи и вошёл в лес.
Весенний лес был пуст, это нравилось больше всего. Пусто и тихо. Михаил поправил рюкзак и двинулся вглубь, стараясь нащупать ритм. Сначала поторапливаясь, чтобы дорога как можно скорее осталась за спиной, потом, оторвавшись, шагал уже ровно, стараясь не думать.
Он шагал. Не смотрел на компас, не смотрел на навигатор, шагал, зная, что всё равно мимо он не пройдёт. Хотя навигатор и телефон чувствовались. Михаил помнил про них, они хранились в непромокаемом пакете и мешали, очень сильно мешали. Ему казалось, что между телефоном и миром есть связь, и чем дальше он от дома, тем сильнее натягивается поводок этой связи. Надо потерпеть. Перейти реку, а там всё, там уже по-другому.
Лес был сух. Мох, разогретый солнцем, скрипел и ломался под сапогами, точно не весна, а уже лето. Летом не бывает подснежников, а здесь они были. Да и сам снег ещё белел в сумрачных логах и на склонах оврагов, последний зернистый снег. Михаил наклонялся и собирал в горсть этот последний снег, сжимал пальцами холод до тех пор, пока нужны были простые ощущения. Холод, солнечный блеск, усталость, жажда, чем проще, тем лучше.
Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться.
Синцов не хотел ехать в Гривск, он вообще никуда не хотел ехать летом. Лето – время лени, безделья, компьютерных игр и иногда книжек, в общем, мечта предыдущих девяти месяцев. Но не в этот раз. А в этот раз лето – испытание на силу воли и твердость, устойчивость к лишениям, что значит – гостить у бабушки в провинциальном городке, без ноутбука и интернета. И как пережить эти мрачные обстоятельства, Синцову совершенно непонятно. Однако у Гривска оказались на парня свои планы, и разгуливающие по городу синие собаки, странный незнакомец, предлагающий взять у Синцова в аренду удачу, – только начало целой коллекции происшествий.
Дядька Аксёна как-то рассказал ему о непреложных законах жизни, которые, что бы ты ни делал, не изменить. Один из них – первая любовь не бывает счастливой. С этим можно спорить, не соглашаться, но в конце концов придется смириться и все забыть: прогулки до дома со школы, драки с соперниками, их с Ульяной мир «на двоих», отвоеванный им у сверстников еще в детском саду, весну… Забыть и просто жить. Но Аксён так не может. Он ждет апреля, потому что в апреле Она вернется в их сонный город, и он попробует обмануть лживые правила взрослой жизни, попробует все исправить.
«Остров Сахалин» – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.
Эдуард Веркин – писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром.События книги происходят в далеком будущем, где большая часть человечества в результате эпидемии перестала быть людьми.
Эдуард Веркин – современный писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром. Роман «Герда» – это история взросления, которое часто происходит вдруг, не потому что возраст подошел, а потому что здесь и сейчас приходится принимать непростое решение, а подсказки спросить не у кого.
Лора Белоиван – художник, журналист и писатель, финалист литературной премии НОС и Довлатовской премии.Южнорусское Овчарово – место странное и расположено черт знает где. Если поехать на север от Владивостока, и не обращать внимание на дорожные знаки и разметку, попадешь в деревню, где деревья ревнуют, мертвые работают, избы топят тьмой, и филина не на кого оставить. Так все и будет, в самом деле? Конечно. Это только кажется, что не каждый может проснутся среди чудес. На самом деле каждый именно это и делает, день за днем.
Петр Алешковский (р. 1957) – прозаик, историк. Лауреат премии «Русский Букер» за роман «Крепость».Юноша из заштатного городка Даниил Хорев («Жизнеописание Хорька») – сирота, беспризорник, наделенный особым чутьем, которое не дает ему пропасть ни в таежных странствиях, ни в городских лабиринтах. Медсестра Вера («Рыба»), сбежавшая в девяностые годы из ставшей опасной для русских Средней Азии, обладает способностью помогать больным внутренней молитвой. Две истории – «святого разбойника» и простодушной бессребреницы – рассказываются автором почти как жития праведников, хотя сами герои об этом и не помышляют.«Седьмой чемоданчик» – повесть-воспоминание, написанная на пределе искренности, но «в истории всегда остаются двери, наглухо закрытые даже для самого пишущего»…
Роман известного шведского писателя написан от лица смертельно больного человека, который знает, что его дни сочтены. Книга исполнена проникновенности и тонкой наблюдательности в изображении борьбы и страдания, отчаяния и конечно же надежды.
Название романа швейцарского прозаика, лауреата Премии им. Эрнста Вильнера, Хайнца Хелле (р. 1978) «Любовь. Футбол. Сознание» весьма точно передает его содержание. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо. Зато ему вполне удается проводить время в баре и смотреть футбол. Это первое знакомство российского читателя с автором, набирающим всё большую популярность в Европе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Возненавидел эти скользкие, напоминающие чёрную речную гальку кнопки телефона, на которых уже не разобрать ни цифр, ни букв, ведь они стёрты частыми прикосновениями указательного пальца. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, потому что никуда нельзя дозвониться, вот и приходится барабанить по ним до умопомрачения…».
«О смерти отца Александр узнал во вторник. Вернувшись из института, он приготовил ужин, сходил за дочерью в детский сад, погладил ей платье и ленты на завтра, поработал с текстом своей диссертации, вычеркнув две страницы о шекспировской мистике, на которые до этого потратил целое утро, и уже читал дочери перед сном про каких-то страшных грузинских дэвов, когда на кухне затрещал предусмотрительно унесённый туда телефон…».
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
«Да, похоже, застрял он надолго…Опустив стекло, Роман высунулся под моросящий дождь и вытянул шею, чтобы поглядеть, что творится впереди. То, что он увидел, совсем не обнадёживало – длинная вереница автомобилей, тоскливо посверкивая в пасмурной утренней полумгле рубиновыми огнями габаритов, тянулась до самого Садового кольца. Этакий дракон, изогнувшийся по всей длине улицы. И не сдвинешь его с места, не прогонишь…».