Прыжок в темноту - [17]

– Такими деньгами, мы не интересуемся. А как же с вашими накоплениями? Верой и правдой многие годы служить церкви. И остались на склоне лет без гроша в кармане?

– Я не хочу вводить вас в заблуждение. Я не настоятель большого храма, подворья или монастыря. Я – протоиерей домового храма святого апостола Иоанна Богослова. Этот храм открыт при православной классической гимназии. Открыт для учащихся, и, разумеется, прихожан. Поверьте, что церковь – не рынок, не доходное место. Я живу скромно. Но у меня есть небольшие накопления и я могу занять у друзей некоторую сумму.

– Сколько реально вы можете заплатить?

– Тысяч сто пятьдесят, возможно, двести тысяч долларов смогу достать.

– Вы имеете право обратиться за материальной поддержкой к Московскому Патриархату…

– Церковь не дает денег на подобные дела. Это вопрос принципиальный и обсуждать его, значит, попусту терять время.

Молчание длилось долго. По крыше машины стучали капли, слетавшие с веток деревьев. Сальников тер ладонью лоб, испытывая приступ мигрени. Он думал, что, возможно, удастся продать старинные драгоценности покойной матери, серьги с бриллиантами и диадему, выручив за них некоторую сумму. Сколько точно, скажет только ювелир. Еще тысяч двадцать-тридцать долларов он можно получить в качестве банковского кредита. Конечно, с банком возникнут трудности, но найдутся уважаемые люди, которые выступят поручителями при оформлении бумаг. Однако, как ни крутись, это не те деньги, на которые рассчитывают получить похитители.

***

Наконец, мужчина сказал:

– Вы ставите меня в трудное положение. В очень трудное положение, почти безвыходное. Когда вы сможете передать те двести тридцать тысяч?

– Собрать всю сумму можно через неделю. Однако мне нужно нечто, подтверждающее, что Максим и его жена живы. Я бы мог поговорить с ним по телефону и тогда…

– Слушайте, вы не ребенок. Разговор исключен. Телефоном можно пользоваться только в крайнем случае.

– И, тем не менее, мне нужно знать, что Максим жив. Иначе вы не увидите даже этих денег.

– Хорошо, – неожиданно согласился человек. – Вы получите подтверждение прямо сейчас.

Не оглядываясь назад, он бросил на сидение пластиковый пакет. Сальников вытащил из него две видео кассеты.

– На одной из пленок вы увидите Максима его жену живыми и здоровыми. Там проставлена дата и время записи. Другая кассета убедит вас в том, что мы серьезные люди. Вы узнаете, что произойдет с вашим родственником, если вы не выполните наших условий. Как только просмотрите записи, сломайте кассеты, размотайте пленку, порежьте ее ножницами. Затем прогуляйтесь по московским дворам и выбросите все, что осталось от кассет, в мусорный контейнер или утопите в реке.

– Чего вы хотите?

– Вы не можете выплатить даже четвертой части выкупа. Поэтому должны кое-что сделать для нас. Услуга за услугу.

– Что ж, я готов, – поспешил с ответом Сальников.

Слова сами сорвались с губ, и священник тут же пожалел, что, еще не выслушав предложения, согласился его принять. Но теперь поздно.

– Тогда слушайте. Вы уже получили в награду от церкви право ношения наперстного креста. На очереди другая награда. Как вы знаете, в конце сентября, за восстановление подворья свой церкви вы будете награждены Святейшим Патриархом правом ношения митры. В тех же числах в Синодальной резиденции Свято-Данилова монастыря пройдет встреча делегации Московского Патриархата и делегации Русской Зарубежной церкви, которую, если верить газетам, возглавит Первоиерарх Высокопреосвещеннейший митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский. В программе всякие там разговоры-переговоры. Наконец, итоговая пресс-конференция. И большой наплыв иностранных и русских журналистов. Настоящий ажиотаж.

– Вы очень осведомленный человек, – заметил Сальников.

– Сведения из открытых источников, здесь нет государственной тайны. Будет множество важных гостей. Члены Священного Синода Русской Православной церкви, архиепископ Берлинский и Германский, председатель комиссии Русской Зарубежной Церкви по переговорам с Московским Патриархатом. Большие шишки, всех не перечесть. Кстати, на этот церковный слет и вас пригласили. Должно состояться ваше выступление на итоговой пресс-конференции. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – кивнул Сальников. – Намечаются разные мероприятия, ну, например, паломничество по святым местам, но кульминацией этой богадельни станет эта самая итоговая пресс-конференция. Верующие захотят узнать, чем закончились переговоры, каковы перспективы сближения Русской Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом. Собственно, великих сенсаций никто не ждет. Наверняка все ограничится общими словами, заявлениями о большом значении визита делегаций Русской Зарубежной церкви и всякое такое. Короче, ля-ля три рубля. Мне лично все это не очень интересно.

– Но что вы хотите от меня?

– На пресс-конференции вы возьмете слово. И в присутствии всех собравшихся борзописцев и телевизионщиков сделаете важное заявление. Смысл его вот в чем: вы налагаете проклятье на русские войска, ведущие несправедливую и жестокую войну в Чечне. Войну, которой не видно конца. Нужные слова сами найдете, не мне вас учить. Все должно прозвучать убедительно, на высокой пафосной ноте.