Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы - [4]

— Привет, Коля! До встречи на земле!

Это — Борис Сухенко. Он прыгал через несколько человек после меня, а тут, в воздухе, буквально сел на мой парашют. Но поскольку Борис почти в полтора раза был тяжелее меня, он скользнул по куполу и устремился вниз.

— Ни пуха ни пера, Боря! — успеваю только крикнуть ему.

А Приходько снова не повезло. Покидая самолет, он так стукнулся головой о дверь, что набил большую шишку. Майор хотел было вернуть его назад, но передумал: это было бы для Николая страшным ударом.

Так наша группа приземлилась в глубоком тылу врага. Тогда мы не знали, что совершаем прыжок в будущую легенду, главным героем которой станет один из наших боевых друзей.

МЫ — ПАРТИЗАНЫ!

В отряде нас давно ждали. Командир несколько дней уже поддерживал постоянную связь с Москвой, высылал в разные места разведчиков, которые в полночь зажигали костры. И вот мы приземлились и прибыли в отряд.

Мы — партизаны! Трудно передать чувства, овладевшие нами в те первые дни и ночи пребывания в отряде. Еще вчера были в Москве, бродили по улице Горького, по Красной площади, слушали мелодичный перезвон кремлевских курантов, и хотя радио и газеты приносили тревожные вести с фронтов, мы чувствовали себя относительно спокойно. А теперь… Кругом лес и топкие болота, а в селах, городах, на дорогах хозяйничают гитлеровцы. Они творят свои грязные дела. Топчут нашу землю.

Полесская земля… Чем провинилась она перед этими непрошеными гостями? Я лежу на пахучей траве под развесистой сосной и вспоминаю песню, которую пел в детстве, когда босой пас коров на болотах:

Очерет був мені за колиску,

В болотах я родився і зріс.

Я люблю свою хату поліську,

Я люблю свій зажурений ліс.

Да, он был все время печальный от бедности и невзгод, которые не покидали его народ во времена господства польской шляхты. Он повеселел лишь золотой осенью тридцать девятого года, когда сюда пришла Красная Армия-освободительница. И вот снова он стал угрюмым и печальным от человеческого горя, от плача вдов и сирот, от стона стариков. Но вместе с тем он стал грозой для врагов, этот молчаливый, величавый и непокоренный лес.

Хоч у злиднях живемо і бруді,

Та привілля яке по весні,

Коли виставиш вітрові груди

І летиш, і летиш на човні.

А вода і хлюпоче і плаче,

Захлинається в лютій злобі.

Ну скажіть, в кого серце гаряче,

Як Полісся й весну не любить?!

«Я люблю тебя, родное мое Полесье, — думал я в ту тихую августовскую ночь, — я люблю тебя, моя родная земля, я люблю тебя, моя Советская Родина. Меня, ничем не примечательного волынского парня, партия послала во вражеский тыл на беспощадную, грозную борьбу с фашистскими захватчиками. Спасибо, тебе, партия, за это доверие. Я оправдаю его. И какие бы трудности ни возникали на моем пути, какие бы опасности ни подстерегали, я не сделаю ни шага назад, буду бороться плечом к плечу со всеми за свою Отчизну».

В партизанском отряде полковника Дмитрия Николаевича Медведева ко времени нашего прибытия насчитывалось уже около ста человек, которые так же, как и мы, были сброшены в Ровенские леса на парашютах.

Гитлеровцы надеялись, что на западноукраинских землях, которые перед этим были под властью шляхты, они будут чувствовать себя куда спокойнее, чем на востоке Украины. Но враги просчитались. С одинаковой ненавистью гитлеровских головорезов уничтожали партизаны из Ровенских лесов и из одесских катакомб. И не бандеровские выродки были «хозяевами положения на Западной Украине», как об этом горланили статьи петлюровца Уласа Самчука, а советские патриоты, ковавшие победу над врагом в рядах народных мстителей. Было ли это в соединениях Алексея Федоровича Федорова и Сидора Артемьевича Ковпака, в Народной гвардии имени Ивана Франко, действовавшей во Львове, или в партизанском отряде Дмитрия Николаевича Медведева.

В составе нашего отряда были люди почти тридцати национальностей: русские, украинцы, поляки, чехи, армяне, узбеки, испанцы, евреи, белорусы, татары — все они вели борьбу против общего врага, во имя общей цели. Объединяла их крепкая, нерушимая дружба, и жили они единой большой семьей, как родные братья и сестры.

Отряд Дмитрия Николаевича Медведева имел специальное задание. Его основной задачей была разведка. Не случайно местом расположения отряда был выбран Ровно. Этот небольшой красивый город гитлеровцы объявили «столицей» оккупированной Украины. Львовская область, как и вся Галиция, была отделена от Украины и считалась провинцией «великого рейха». Там был отдельный губернатор, под руководством которого осуществлялся «новый порядок».

В Ровно облюбовал место для своей резиденции гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох, назначенный Гитлером рейхскомиссаром Украины. У этого сатрапа было много помощников. Генерал Даргель ведал политикой, доктор Геель занимался финансами, генерал Кнутт — хозяйственными делами, генерал Кицингер был главнокомандующим войсками тыла. В Ровно находились полицейфюрер Украины генерал полиции обергруппенфюрер СС Прицман, верховный судья Украины, как именовали его немцы, сенатспрезидент юстиции доктор Функ, командующий войсками особого назначения генерал Ильген и много других «фюреров» и «оберфюреров».