Прыжок в бездну - [15]

Но сам Владимиров практически не интересовался окончательным судебным решением по открытым им делам. В течение трех последующих месяцев все его мысли и дела были сосредоточены вокруг сына.

После того летнего похода Степка вернулся в необыкновенно приподнятом настроении. Он буквально летал по дому, строя грандиозные планы на будущее. Однако Владимиров понял, что его сын все-таки нарушил данное ему обещание. Степка избегал смотреть отцу в глаза, как бы боясь признаться в том, что переступил ту самую запретную черту и его опьянение жизнью связано в первую очередь с опьянением физической близостью с любимой им Ксенией. Впрочем, Владимиров не обращался к своему возмужавшему отпрыску ни с расспросами, ни с укорами. Он молча переживал за сына, но все-таки надеялся на лучшее.

Беда пришла в их семью неожиданно. Майор узнал о случившимся от жены, которая в самый горячий рабочий час позвонила ему.

— Степа в больнице, переломы, ушибы, но жив, сейчас должна быть срочная операция. Приезжай скорее! — услышал майор какой-то незнакомый стальной голос жены.

Владимиров мгновенно бросил все дела, быстро объяснил свою отлучку начальству и бросился по указанному адресу. Через сорок минут он стоял уже на пятом этаже хирургического отделения детской больницы около чрезвычайно взволнованной жены. Надя не плакала, но немного заикаясь от переживаний, пыталась рассказать ему о том, что произошло со Степаном.

А произошло следующее. После шести уроков в школе сын отправился в спортивную школу, там, в раздевалке, он встретился с Ксюшей. Девушка не ответила на его привычное нежное приветствие, а отвела в сторону и спокойно сообщила, что на следующей неделе уезжает на подмосковную базу знаменитого тренера по художественной гимнастике. Приглашение в юниорскую команду олимпийского резерва она получила еще месяц назад, но решила пока никому об этом не сообщать. Теперь обучаться в школе она будет там же, домой приезжать редко, а со Степаном они расстаются в виду того, что спорт теперь занял все пространство ее жизни. На все протесты юноши и обещания ждать, стремление общаться с помощью мессанджеров, готовность приезжать на выходные на свидания Ксюша отвечала категорично. Она отвергала возможность такого общения. Отвергала жестко и прямолинейно. На прощание она потрепала Степана по плечу и пожелала ему всего хорошего.

По всей видимости, Степка был просто раздавлен таким сообщением от своей возлюбленной. И принял решение, которое могло стоить ему жизни. Он поднялся на четвертый этаж школы, подошел к лестнице, ведущий на чердак, вышел на крышу и бросился вниз на зияющий своей чернотой асфальт.

Его спас штырь от кондиционера, который торчал на уровне второго этажа, юноша зацепился за него одеждой, проколов себе низ живота, но все-таки именно этот штырь и смягчил падение.

К лежащему на асфальте Степану тут же подбежали люди, вызвали скорую, нашли руководителя его секции, который, разобравшись в произошедшем, позвонил Наде.

Теперь врачи, осмотрев Степана, повезли его на срочную операцию. Было необходимо зашить повреждения, которые нанес тот самый острый штырь.

Владимиров слушал свою жену, пытаясь сохранить внешнее спокойствие. Но сам он прекрасно понимал, что сегодня мог потерять сына. И эта мысль пронзила его глубочайшей внутренней болью. Он обнимал жену, говорил ей, что все самое страшное уже позади, что врачи обязательно помогут Степке, что потом они найдут нужные слова и приведут сына в порядок.

Прошло два часа мучительного ожидания. Наконец из операционной вышел мужчина-хирург и медленным шагом направился к ним.

— Жить будет, — пробасил он, — все зашили, сутки в реанимации, потом в палату переведем. Что же он у вас так-то!

— Спасибо, доктор, — прошептала Надя, — мы сами не знаем, почему он так поступил.

— Эх, еще один дурачок, но ему еще повезло, я гораздо хуже ситуации у суицидников этих видел. Вам, наверное, теперь будет нужно к психологу хорошему обратиться.

— У нас у обоих высшее психологическое образование, — зачем-то ответила Надя.

Хирург быстрым взглядом посмотрел на Дмитрия и его жену, пожал плечами и пошел к процедурному кабинету.

Владимиров догадался, что подумал о них с женой этот крупный серьезный мужчина. Впрочем, сейчас он чувствовал только облегчение и радость. Сын будет жить, он выкарабкался, а дальше он постарается помочь ему избежать подобных поступков в будущем. Да, Степка уже не станет никогда тем мальчиком, которого он носил на руках, но он будет жить и когда-нибудь встретит ту женщину, которую сможет вновь полюбить.

Майор поднял глаза. Перед ним возвышалось широкое больничное окно без штор. В окно било еще сильное сентябрьское солнце, смуглое вечернее солнце, которое давало надежду на благополучный исход этой трудной для его сына жизненной коллизии.