- Сложный вы народ, бабы, - отозвался Марк. - С мужиками проще. Они или как кремень - или ломаются. А ваша сестра - иной раз весь пол соплями перемажет, а ничего от нее не добьешься.
- Да уж, хуже нет, как бабу допрашивать, - согласилась Лиза и замолчала. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять, что в ближайшее время придется работать именно с бабами и детьми.
После недолгого молчания Лиза перевела взгляд на Марка и сказала тихо:
- Не бойся, не подведу. Я сознательная. Приказ есть приказ.
- Извините, а вы, товарищи, не находите этот приказ бесчеловечным?- не выдержав, встрял в их разговор Алексей Лисицын.
Лиза непонимающе уставилась на него, а Марк решительно ответил:
- Зато дает хорошие результаты!
- Неужели, по-вашему, цель оправдывает средства, товарищ Штоклянд? Это же школа Лойолы!
- Мне плевать, кто это придумал - дохлые иезуиты или товарищ Тухачевский. И потом - лучшего бандиты не заслужили, - резко ответил Марк.
- Но ведь в заложники берутся женщины и дети, вы, я вижу, человек образованный, неужели вы не понимаете, что это негуманно!
- А животы вспарывать нашим парням гуманно? А коммунисток насиловать гуманно? Вы хоть раз видели, как это происходит? Нет? Ну и молчите, барин!
Марк был в такой ярости, что Лиза поторопилась вмешаться, произнесла примирительно:
- Товарищ Лисицын, он прав. Вы не знаете этих сволочей. А бабы и дети им помогают! И вообще, мы для того здесь, чтобы невинные не пострадали, а виновные от расправы не ушли.
- Чего ты перед ним извиняешься, Лиза? - огрызнулся Марк. - Он или дурак, или контра.
- Марк! - укоризненно произнесла она. Тот перекатил желваки на скулах, но замолчал.
- Лиза, вы расстреливали заложников? - спросил Лисицын.
- Да, - спокойно отозвалась она и добавила: - Кто-то должен делать эту работу, товарищ Лисицын.
- Работу? - начал было Алексей, но Марк грубо перебил его:
- Лиза, если этот субъект не понимает, что совесть в отрыве от классового сознания - ложная буржуазная выдумка, я не вижу смысла вести с ним дискуссии. А вот предупредить, что если вы будете вести агитацию в таком духе среди бойцов... - Он не договорил, но выражение его лица не обещало ничего хорошего. И, тронув поводья, поехал вперед.
Лиза нагнала его.
- Ты чего так на него окрысился? Обычные интеллигентские заблуждения.
- Причина есть, - буркнул Марк и замолчал. Потом, привстав в стременах, подчеркнуто-равнодушным тоном заметил: - Булгаковка видна. Последняя советская деревня у нас на пути.
- Орлы! - донеслась до них команда Сереги. - Подтянись! Песню запе-вай!
Отряд гаркнул "Варшавянку". В Булгаковку вступили с песней, лихо. В деревне уже прошла советизация. Кое-где меж дворами виднелись плешиныраскатали дома бандитов. Только в одном месте торчала среди соломенных крыш железная зеленая кровля большого крестовика, из которого выскочил низкорослый молодой мужик в буденновке, с перевязанной рукой. Доложил:
- Председатель булгаковского комбеда Фаддей Булгаков.
- Молодец, - похвалил его Серега и закончил строго: - Что за дом торчит? Кулацкий?
- Кулацкий. Мы его на комбеде решили под правление оставить, беды, чай, нету? - не испугался Фаддей.
Марк спешился. Хотел помочь Лизе, но она уже сама неуклюже, по-бабьи, сползла с седла.
- А это что за мелюзга? - поинтересовался Сергей, кивая на десяток молодых парней, жавшихся на почтительном расстоянии.
- Чоновцы. Пришлось из комсы набрать, бандиты наших мужиков сильно повыкосили. Боевые ребята, конечно, но... - пояснил Фаддей.
- Верно, какие из них бойцы! - согласился Марк и спросил: - Что, пошаливают тут?
- Пошаливают, - горько вздохнул председатель комбеда.
- Милиция далеко?
- В Гавриловке. Только их тоже мало. А бандиты - близко, тем более их Митька Макаров - конный, с головорезами своими. Набрал каторжных!
- Это он животы вспарывает? - поинтересовалась Лиза.
- Он, окаянный, - кивнул Фаддей и сплюнул.
Марк велел Лизе обождать и пошел к чоновцам, о чем-то заговорил с ними. Те наперебой стали ему объяснять, размахивая руками. Тем временем несколько деревенских молодух, собравшись поодаль, с любопытством разглядывали и обсуждали стриженую бабу в штанах, ничуть не стесняясь ее присутствия.
- Да правда, что ли, сучка ихняя? Худющая какая, - сомневалась одна.
- Дак весь эскадрон пропусти-ка! Худые, говорят, горячие, - хихикнула другая.
Лиза поджала губы. В это время вернулся Марк, удивленно посмотрел на нее и, догадавшись, в чем дело, оглянулся на баб. Впереди стояла одна, в розовой кофтенке, грудастая и быстроглазая, улыбалась ехидненько. Видно, она и сказала что-то обидное. Марк, не торопясь, с видом заправского кобеля, со знанием дела оглядел ее груди, бедра, бугрящийся под фартуком тугой живот. Под его оценивающим, нахальным взглядом молодайка сразу стушевалась, отступила, вся пунцовая, за спины товарок. Те тоже законфузились, попятились. Лизу эта странная, но действенная расправа неприятно задела.
- За что ты ее так? - вступилась за недавнюю обидчицу.
- Пусть помелом меньше метет. Паскуда... Какая сама - такими всех видит, - нарочно громко, чтобы бабы слышали, сказал Марк.
