Прыгнуть выше себя - [48]

22 августа

Солнце поднималось все выше, начинало жечь. У поворота реки вдали замаячили на берегу какие-то строения. Подплыв поближе, я различил дощатые хижины, дома на сваях и крепкие белые коттеджи, утопающие в зелени садов. Дома на сваях, в которых жили бедняки, располагались прямо над водой. От них на сушу вели мостики. С новой силой я стал грести, приближаясь к поселку. Теперь я видел, что и коттеджи разные: одни — побогаче, с архитектурными украшениями; другие — попроще. Имелось несколько двухэтажных домов. Над большим полукруглым зданием вился флаг.

Приметы совпадали. Очевидно, это и было селение, где меня должен ждать проводник.

Под белыми домишками, стоящими поодаль от воды, в грубо сколоченных загородках находились свиньи и козы, а под теми, что стояли почти в реке, — живность совсем другого рода. Сюда заплывали водяные змеи и даже молодые крокодильчики, жадно поглощая все, что падало сквозь доски пола. Вряд ли хозяева хижин были довольны таким соседством, но что они могли поделать?

Выбрав причал у одного из убогих домишек на сваях, я привязал здесь лодку и пошел к дому по скользкой мостовой, переливающейся всеми цветами радуги. И немудрено — ведь мостовую образовывали днища тысяч бутылок из-под пива, виски и джина, вбитые в мягкую почву горлышком вниз.

Я поднялся по узкой лестнице в дом. Несмотря на ранний час, мне никого не пришлось будить. Навстречу уже спешил, растянув рот в радостной улыбке до ушей, черноволосый хозяин. С самого детства я питаю неприязнь к таким «южным типам». Но этого несколько скрашивал выхоленный клинышек бородки. Курчавые волосы и полные губы выдавали, что в его родословной были не только французы или англичане, но и африканцы. Впрочем, я знал, что в таких вот поселках в основном живут мулаты и метисы.

— Готовь угощение, жена, — тараторил хозяин-мулат. — Разве ты не видишь, у нас радость — пожаловал гость! Прошу, прошу, мой дом — ваш дом!

Я уже понял, что этот мулат не мог оказаться моим проводником, и был изрядно обеспокоен шумом, который поднимался вокруг моей персоны. Конечно, я и не мечтал о том, чтобы войти в поселок незамеченным, но в мои планы входило сделать это как можно тише. Поэтому я недвусмысленно оборвал его:

— Простите, не скажете ли, где дом акдайца Этуйаве?

— Скажу, скажу, — заверил меня хозяин, сверкая улыбкой, — но сначала вы хотя бы позавтракайте у меня.

Он смотрел на меня так, будто к нему пожаловал любимый брат, которого он не видел лет пятнадцать.

Я был наслышан о гостеприимстве местных поселенцев-мулатов, но то, с чем я столкнулся здесь, превосходило все ожидания. Жена и дети хозяина суетились вокруг меня, будто верноподданные около короля. Я обратил внимание на угол комнаты, задернутый плотной занавеской. Мне чудилось там какое-то движение, иногда казалось, что оттуда долетают слабые стоны и хрипы, но в это время, перекрывая все звуки, внизу, под домом, прозвучал истошный визг поросенка. Может быть, хозяин откармливал его к празднику, но сейчас прибыл гость — и все планы на будущее или соображения экономии отбрасывались без малейшего сожаления. А ведь мулат не мог рассчитывать на то, что я отплачу ему той же монетой, когда он приедет в город. В городе жители таких поселков почти не бывали.

Впрочем, подумал я, возможно, его гостеприимство объясняется просто тем, что он почуял во мне настоящего господина. С другой стороны, местные жители и не умели, и не желали планировать завтрашний день. Они хотели веселиться — и трлько. Мой приезд хозяин дома рассматривает как повод для пьянки и веселья.

Хозяин позвал старшего сына, и они вдвоем принялись свежевать и жарить на вертеле поросенка. Я спустился к ним. Все уговоры и объяснения, что мне нужно срочно идти к Этуйаве, не возымели действия.

— Я уже послал за Этуйаве, сейчас он придет, — улыбнулся хозяин. — А вы, господин, отдыхайте.

Я отметил, что ни он, ни его родные не позволяли себе никаких расспросов, предоставляя мне самому решать, что говорить, а о чем умолчать.

— У меня совсем нет времени, — взмолился я. Хозяин понимающе посмотрел на меня — в здешних местах привыкли встречать и тех, кто не поладил с законом, — и успокаивающе сказал:

— В моем доме гостю нечего опасаться.

Я знал, что это не пустые слова: если бы нагрянула погоня, хозяин без колебаний защитил бы меня.

По лестнице уже спускалась его жена, кланяясь и приглашая меня в дом.

Пришлось идти за ней, устраиваться поудобнее на почетном месте и, вежливо улыбаясь, вести «светский» разговор. Сквозь неплотно подогнанные доски пола было видно, как суетился хозяин. Несло запахом навоза и крови. Во время наводнений или ненастья они забирают скот в дом, и тогда здесь не продохнуть.

Тревога не оставляла меня ни на миг, я думал об одном: как бы выбраться отсюда. Мне показалось, что я слышу легкие шаги на лестнице. Рука автоматически потянулась к оружию.

Дверь открылась — вошел высокий, стройный акдаец. Его глаза смотрели дружелюбно и с достоинством. Он приветствовал меня, коснувшись правой ладонью груди. Вокруг шеи у акдайца висело ожерелье из деревянных палочек и зубов крокодила. Я понял, что это и есть мой будущий проводник, и протянул ему связку бус, которую хранил в потайном кармане, помня совет Густава. Но акдаец тотчас передал бусы хозяину дома.