«Прыгающая газель» - тавро расизма - [10]

Однако, несмотря на остро отрицательную реакцию общественного мнения Новой Зеландии на требование ЮАР применить дискриминационную меру (чтобы перед белыми зрителями Южной Африки «Все в черном» предстали в однородно белой гамме), несмотря на размах возникшего конфликта и официальную антирасистскую политику правительства Новой Зеландии, союз регби настоял на выполнении условий юаровских организаторов, и турне состоялось без маори. Это вызвало, как пишет Р. Томпсон, чувство большого удовлетворения и благодарности южноафриканских правительственных и спортивных инстанций.

«Расовая дискриминация в спорте, - пишет Р. Томпсон, - почти повсеместно порицается как несовместимая с этикой и самим духом спорта». Но ведь в Южной Африке сотни идеологических локомотивов пытаются вести спорт по пути служения антагонистическому тезису, в корне извращающему природу спорта и его интернациональные тенденции. Обращаясь к истории развития отношений между расами в спорте Южной Африки, Р. Томпсон замечает, что, говоря о спорте в этой стране, как правило, имеют в виду только «спорт белых людей». Вот почему ни один из небелых спортсменов, за редчайшими исключениями, не мог получить признания в Южной Африке, но становился известным или даже знаменитым, оказываясь за границей. Например, «цветной» игрок Базиль д'Оливейра с огромным успехом выступал за английский крикетный клуб, но не удостаивался права выступать за сборную ЮАР. Африканец Дэвид Самааи участвовал в Уимблдонском турнире, но никогда не играл в матчах против белых в Йоханнесбурге, откуда был родом. Рон Эланд был сильнейшим в свое время тяжелоатлетом в ЮАР, но ему не разрешали выступать в международных встречах. Лишь оказавшись в Англии, он смог проявить себя в полную силу, а в 1948 году защищал цвета Великобритании на Олимпийских играх. Его чернокожий соотечественник Прешис Маккензи в 1964 году сумел добиться выездной визы и впоследствии выступал на трех олимпиадах начиная с 1964 года. Альберт Джохэннсон играл в знаменитом английском футбольном клубе «Лидс юнайтед», но никогда не представлял Южную Африку в футболе.

Иногда коренным африканцам, внешность и цвет кожи которых почти не отличались от белых людей, удавалось выступать в составе команд только белых клубов. Среди них были долгое время считавшийся лучшим игроком Смилее Мооза, выступавший за футбольный клуб «Береа парк» и «цветной» дзюдоист Топхэм, ставший членом белого клуба, так как был совершенно белокож. Однажды ему удалось в составе команды этого белого клуба выехать в зарубежное турне. Но все они рано или поздно были «разоблачены» при попытке сменить, так сказать, кожу, изгнаны и подверглись различным мерам наказания.

Книга «Раса и спорт» рассказывает, что физические упражнения и занятия различными видами спорта приобрели в Южной Африке ни с чем не сравнимую популярность среди всех слоев населения и среди всех рас. Этому способствовали и великолепный климат па большей части территории Южной Африки, и принесенные с собой спортивные традиции англичан, и необыкновенная способность африканцев и «цветных» усваивать навыки спортивных игр и других дисциплин. Широкое распространение получили в Южной Африке регби, футбол, крикет, гольф, легкая атлетика, боулинг, теннис, волейбол, бокс. Этот культ спорта, его необычайная популярность в Южной Африке позволили автору книги «Раса и спорт» назвать спорт «новой религией» в современной ЮАР. Но эта «новая религия» всегда была направлена против прав человека, против достоинства представителей небелых рас, жизнь которых, а соответственно и условия для занятий спортом, разнится действительно как черное и белое. Большинство спортивных объединений в ЮАР монополизировано белыми. Известный специалист спорта Э. Йокл, которого цитирует Р. Томпсон, в своем «Справочнике по расовым отношениям в ЮАР» констатирует, что «цветные» кварталы и пригороды для африканцев в ЮАР, как правило, не имеют ни парков, ни спортивных площадок, не говоря уже о возможности соревноваться с зарубежными соперниками.

Об истинных возможностях южноафриканского спорта мы можем судить только предположительно в силу названных причин. Для сведения добавим, что, по современным данным, одно поле для регби в среднем приходится на 20 тысяч белых и одно же - на 200 тысяч африканцев, один бассейн - на 20 тысяч белых и один - на 200 тысяч небелых. Южноафриканское правительство тратит (по официальным цифрам на 1979 год) 29 центов на спорт в расчете на одного белого и соответственно 2 цента на одного африканца. Эти цифры, разумеется, дают только приблизительно представление о той настоящей пропасти, которая разделяет привилегированное меньшинство и небелое население в области спорта.

Приводя многочисленные примеры расовой нетерпимости в спорте расистского государства, Р. Томпсон цитирует слова бывшего министра внутренних дел сенатора де Клерка, который подчеркнул: «Мы выступаем против смешанных соревнований спортсменов разных рас, как внутри страны, так и за рубежом, ибо раздельное развитие рас соответствует нашим традициям, нашим привычкам как в спорте, так и во всех других областях. И мы не намерены их менять. В случае нарушения установившихся правил мы вынуждены будем принять специальный закон, воспрещающий смешанные соревнования». Это было сказано еще в 1962 году. Я специально обращаю на это внимание читателя. И сейчас в ЮАР формально не существует закона о запрещении межрасового спорта, угроза де Клерка не была приведена в исполнение. Напротив, именно на отсутствие подобного, текстуально закрепленного, акта ссылаются ныне творцы «новой расовой политики» в спорте, начатой при бывшем премьере Форстере. Именно на этом обстоятельстве спекулируют нынешние южноафриканские политики-демагоги, чтобы доказать существование благоприятной якобы почвы для расцвета «межрасового спорта».