Пряжа из раскаленных углей - [21]

Валдес удовлетворенно откинулся назад.

– Что ж, подопечная. Вот и проверим, на что ты годна. Пехеб отведет тебя, куда требуется, а ты должна всего лишь положить амулет в нужное место. Иди. И не забывай о моих уроках.

Он не шутил и не заигрывал. Он просто распоряжался мною, как своей собственностью. Он не спрашивал меня, кто я такая, откуда взялась, что делала раньше. Ему довольно было того, что я в его руках сейчас. И, боюсь, я ничегошеньки не могла этому противопоставить.

Если бы достопочтенные жители благополучной Песчанки знали, куда собирается на ночь глядя благоразумная и уважаемая девица, которую они милостиво приютили в своих рядах, они наверняка бы содрогнулись от омерзения и возопили от негодования. Я и сама никак не могла поверить, что собираюсь влезть в чужой дом.

Но примерно в полночь дверь в мою лавку отворилась – к моему удивлению, не брякнув привычно входным колокольчиком, – и на пороге появилась фигура, которая и в любое другое время вызвала бы во мне суеверный ужас.

Пехеб был мужчиной невысокого роста, но широкоплечим и длинноруким, при этом голова его была несколько мелковата, а волосы (жиденькие пряди до плеч) на черепе располагались только по бокам, оставляя открытой и блестящей яйцеобразную макушку. Черты лица его тоже не отличались особой гармонией – при маленьких глазках и тонких губах у Пехеба был чудовищно большой толстый нос.

Но отнюдь не неправильные пропорции заставляли любого, кто взглянет на человека Валдеса, содрогаться, а мрачное и совершенно лишенное всяческих благожелательных чувств выражение лица. Очевидно было, что на сантименты, а также на глупых перепуганных девиц с клеймом на плече, ему было плевать.

А девица и вправду была порядком перепугана. Пусть я и не столь умна (была бы умной – в ловушку к Валдесу не попалась бы), зато не наивна. Амулетик, который дал мне маг, простым не был. И даже то, что магическую вещицу всучил мне Главенствующий маг Имперского сыска, человек не просто не последний в Империи, но и призванный блюсти законность в ней, не избавляло от ощущения умело подстроенной гадости. Хорошие вещи не подбрасывают в дома добропорядочным гражданам посреди ночи. А если такие люди, как Валдес и Пехеб, и подбрасывают «хорошие вещи», то наверняка с умыслом не добрым. Так что как ни крути, а оправдания я себе не могла найти даже в том, что выбора у меня нет. Это в книгах и балладах у героев всегда находятся силы, чтобы противостоять злу, но я ведь не героиня. Я одинока в чужом городе и беззащитна, потому что даже мой настойчивый до поры до времени кавалер, сэр Гари, панически сбежал от Валдеса и со времен бала ни разу не зашел в мою лавку. Мне не к кому было обратиться за помощью, потому что даже сведущий и многоопытный господин Олеус Митта вышвырнул меня за дверь. Я не могла рассказать ни о чем ни одному из благочестивых жителей милой Песчанки, поскольку им не дано тягаться с власть имущими Дарвазеи. Да и кто в здравом уме поверит в то, что Главенствующий маг Имперского сыска – последний из негодяев и печется отнюдь не о главенстве закона? А если даже и поверит на малую малость, то что он сможет сделать, чтобы помочь мне? Да и могу я просить кого-то о помощи, зная о склонности Валдеса к демонстрации «уроков»? Нет, я никому не хотела такой участи. Как и самой себе.

Я была предупреждена «опекуном Угго» о последствиях за неповиновение и вовсе не желала повторить урок, поскольку понимала, что Валдесу доставит удовольствие истязать меня и вряд ли он ограничится одним-единственным способом пытки. Так что меня никто и ничто не спасет, если я не сделаю это сама. Но пока я не нашла способа избавиться от клейма и его влияния, придется подчиниться правилам, устанавливаемым моим опекуном. Разве у меня есть другой выход?

Я не была уверена в том, насколько опасен амулет. Лично мне он не принес никакого вреда. Разумеется, я была слишком неопытна и несведуща, чтобы понять, какие магические силы скрыты в этом дурацком камушке, но ни на одно мое действие он не отозвался ничем более заметным, чем слабенькая щекотка в пальцах. Чем же он опасен? Или вовсе не опасен, а дело все в том, чтобы устроить проверку мне?

Полдня я косилась на амулет, как лошадь на волка в клетке. Поначалу я даже боялась брать его в руки, памятуя о реакции Пехеба, однако любопытство победило. Прикосновение к камешку не приносило мне никакого вреда – он не был ни холодным, ни горячим, ни жгучим, однако реакция все же была, и я долгое время пыталась определить какая же. Он просто раздражал меня, если я долго держала его на ладони, мне просто хотелось его отбросить в сторону, как нечто гадкое и вредоносное, вроде громадного паука, однако такая реакция была вызвана чем-то, что я не до конца понимаю, или воспоминаниями о том, как к амулету отнесся Пехеб, я не знала.

Я пристально рассматривала руны, небрежно изображенные на камне, и даже пыталась стереть их, однако ничего так и не случилось: если знаки и были нарисованы углем, то это был, наверное, какой-то очень особый, нестирающийся уголь.

Позже к вечеру, когда я вдоволь наигралась с новой игрушкой (чуть ли не на зуб пробовала ее), кое-что все же произошло. Я почувствовала, что могу определить, где находится амулет, даже не касаясь его. Чтобы проверить свою догадку, я закрывала глаза, крутилась вокруг собственной оси, останавливалась, не открывая глаз, и… Я знала, где лежит амулет, не глядя на него. Я чувствовала его, хотя и не могла понять, какими именно органами чувств воспринимала – ни зрение, ни обоняние, ни слух, ни осязание здесь были не при чем. И это чувство было намного сильнее того, что я ощущала при опытах с реликтами.