Прятки с Солнцем - [2]

  -Это кто? – Зачем-то спросил я, хоть и отлично знал – свои.

  -Конь в пальто! Я, мля, зайду или мне здесь топтаться?! – Чуть ли не заорали с той стороны.

  -Да заходи. – Буркнул я и приподнялся в спальном мешке на локтях. В палатку вошел Матрос, с красными глазами и опухшим лицом. Он без комментариев полез куда-то в недра моего спального мешка, а потом, прекратив, спросил:

  -У тебя чего-нибудь от башки есть?

  Я помотал головой и задал свой вопрос:

  -Чего, опять на семисотом метре напились? Вы там что – совсем страх потеряли?

  Матрос с трудом повернул ко мне голову и вперился в меня округлыми от пьянки глазками. Не-много побуравив меня бульдожьим взглядом, он вытащил откуда-то из недр кожаной куртки газету, затем насыпал туда своей ядреной смеси для курения, свернул по-хитрому и закурил.

  -Нет, так и скажи. Кстати, чего у тебя там с ганзейцами – все еще в расход тебя пустить хотят?

  Я промолчал, разве что поднялся из спального мешка и поравнялся с Матросом. Я довольно вы-сокого роста, как и он. Так что мы оба стояли, согнувшись как будто в поклоне. Сталкер перестал пожирать меня глазами и вышел из палатки. Я протер ото сна ясны очи и вышел вслед за ним.

  Рынка как такового на Партизанской не было, все сделки осуществлялись из рук в руки или с помощью передвижных ярмарок из дальних уголков метро. Сейчас одна из них стояла на рельсах, как раз там, откуда ее уже было видно с платформы станции. Она была увешана знаками электри-ческих разрядов, выкрашена в синие цвета и обставлена лотками с разной непонятной техникой. Значит, ярмарка с Бауманской. Что ж, у меня там есть один хороший знакомый, неплохо бы с ним пообщаться.

  Я подошел к лотку, стоящему вплотную к дрезине. За ним стоял низкий, страшно худощавый человек, с бледным лицом и глазами, которые ни в чем не уступали похмельным глазам Матроса. На нос у него были напялены огромные очки с замызганными линзами небольшой толщины. Все их дужки были перемотаны клейкой лентой. Одет он был в растянутый ниже колен коричневый свитер, маленькие ему черные тренировочные штаны и остроносые ботинки, давно и упорно просящие каши.

  -Ну? – Спросил я его.

  Тот грустно покачал головой.

  -Не, Ганза о вас и слышать не хочет. Мы почти по всему Кольцу проехали и вас признали «безопасными» только на Павелецкой и Киевской. Но  мы будем стараться.

  Я увидел, что парень раздосадован неудачей. Я хлопнул его по плечу:

  -Да ладно, Штепсель, можешь не стараться. В прошлый раз ты смог с Тульской договорится, это уже что-то. Ты мне еще и бесплатно помогаешь.

  Штепсель зубасто улыбнулся.

  -Не, Федька, ты наше начальство уломал тогда, теперь я для тебя другое… хе… уломаю.

  История до смешного банальная. Когда наша группа с Площади Ильича проходила через Бауманскую, мы всеми силами пытались остаться там. Тут я увидел, как кого-то хотят приставить к стенке. Спросил за что. Мне сказали, что это семья техника, которая продала работающий компьютер и миниатюрный электрогенератор бандитам с Китай-Города (к подобным станциям бауманцы более чем нетерпимы). Я попросил, чтобы их не расстреливали и тогда мы уйдем. Видимо, мы порядочно достали начальство Бауманской, так как нам на крови поклялись их не трогать. Я спешно познакомился со Штепселем, а потом нашу группу выдворили со станции.

  Штепсель улыбнулся еще раз, а потом отошел на шажок от меня и понурил голову. Я почувствовал что-то неладное:

  -А с тобой произошло что-то еще?

  Паренек мотнул головой:

  -Нет, со мной нет. Просто… поклянись, что ничего со мной не сделаешь.

  Я немного подумал.

  -Клянусь.

  -Короче. Когда мы посещали Курскую, я снова завел свою шарманку. Ну, про то, что вы не за-разны, а если и было, то давно прошло… а они… как бы это… психанули. Сказали, что я их задолбал и пока они теперь тебя любым способом достанут. Так что договорится с ним  будет еще сложнее чем раньше.

  Я слушал ошалело. И что? Теперь они что сделают? Как будто угадав мои мысли, на станцию ворвалась рычажная дрезина, чудом не сбив один из лотков. На дрезине гордо болтался флаг Ганзы. С нее спрыгнул взмыленный мужчина лет сорока, а за ним – два верзилы с миниатюрными пистолетами-пулеметами. Видимо, до калашей они не доросли.

  Расталкивая толпу, эта компания пронеслась мимо всех и забежали в палатку, на столбике кото-рой висела прибитая гвоздем бумажка «Арарат».

  Оживление людей вокруг ярмарки затихло, станция наполнилась шепотками. Я пораженно прошептал Штепселю:

  -Быстро они.

  Тот кивнул:

  -А то. На то она и Ганза. Чтоб быстро. Вспомнить только как она с красными воевала – все у них было стремительно, быстро. А потом в оборону ушли…

  Я, в отличие от технаря, в полемику пускаться не любил. Так что я просто стоял и смотрел на палатку начальника станции. Ничего не происходило минут двадцать, но к ярмарке никто и не подумал вернуться. Торгаши переговаривались между собой, обычные жители станции шептались по углам. Еще через двадцать минут посыльный Ганзы вышел с каменным лицом, за ним топали телохранители. Они сели на дрезину и уехали со станции с таким видом, будто ничего не произошло.