Пряные ночи - [13]

Когда юноша закончил читать стихи, визирь сказал султану Шахраману: «О царь нашего века и времени, доколе будешь ты сидеть подле сына своего, отвернувшись от войск? Ведь может нарушиться порядок в царстве твоем, так как ты удалился от своих вельмож. Мудр тот, кто из всех ран на теле своем лечит опаснейшую из них. Мой совет тебе: пересели отсюда сына своего во дворец, выходящий окнами на море, и будешь ты приходить туда к царевичу, когда пожелаешь. А для дивана и для выезда ты назначишь во всякую неделю по два дня — понедельник и четверг, и будут приходить к тебе в эти дни эмиры, визири, придворные и вельможи царства нашего, воины и остальные подданные, чтобы изложить тебе свои дела, и ты будешь исполнять их нужды и судить их, брать и отдавать, приказывать и запрещать. Все же остальное время ты будешь проводить подле сына своего Камар-аз-Замана, и пусть так продолжается до тех пор, пока Аллах не пошлет тебе и ему облегчения. О царь, берегись превратностей времени и неожиданных ударов судьбы. Разумный всегда настороже. Послушай же, как хороши слова поэта:

«Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,

И зла не страшился ты, судьбой приносимого,

Ночами ты был храним, но дал обмануть себя,

Ведь часто, хоть ночь ясна, случается смутное.

О люди, пусть будет тот, кому благосклонный рок

Лишь помощь оказывал, вовеки настороже!»

Услышав от визиря эти слова, царь принял их как разумный и полезный для себя совет. Он испугался, что нарушится порядок в царстве его, и в сей же миг поднялся и приказал перевести своего сына из этого места во дворец, выходящий окнами на море.

И стоял тот дворец посреди моря, и проходили туда по мосткам шириной в двадцать локтей. Во дворце все окна выходили на море, пол в нем был выстлан разноцветным мрамором, а потолок был покрыт чудесными маслами и разрисован золотом и лазурью.

И постлали Камар-аз-Заману во дворце роскошную шелковую подстилку да вышитые ковры, а стены в нем покрыли самой дорогой парчой и опустили занавески, окаймленные жемчугами. И посадили Камар-аз-Замана на ложе из можжевельника, украшенное жемчугами и драгоценностями. Но не радовали царевича роскошь и удобства. От постоянных дум о прекрасной деве и о своей любви к ней у него изменился цвет лица, и тело его исхудало. Перестал юноша есть, пить и спать и сделался точно больной, который вот уже двадцать лет поражен недугом.

Несчастный отец сидел у сына своего в изголовье и печалился о нем великой печалью. Каждый понедельник и четверг султан Шахраман разрешал эмирам, придворным, наместникам, вельможам царства своего, а также воинам и подданным входить в этот дворец, и они исполняли обязанности службы, оставаясь с правителем до конца дня, а затем уходили своей дорогой. В остальное же время царь приходил в покои сына своего и не расставался с ним ни днем, ни ночью.

Вот что было с Камар-аз-Заманом, сыном султана Шахрамана.

Что же касается царевны Будур, дочери царя аль-Гайюра, владыки островов и семи дворцов, то, когда джинны принесли ее домой и положили в постель, она продолжала спать, пока не взошла заря. И тогда она очнулась ото сна, села прямо, повернулась направо и налево, но не увидела юноши, который был в ее объятиях, и сердце ее взволновалось, а ум покинул ее.

И закричала она так громко, что проснулись все ее невольницы, няньки и управительницы. И тогда вошли они в покои, а старшая из них подошла к деве и спросила: «О госпожа моя, что с тобой случилось?» Царевна Будур воскликнула: «О скверная старуха, где мой возлюбленный, прекрасный юноша, который спал сегодня ночью в моих объятиях? Расскажи мне, куда он ушел».

Когда управительница услышала эти слова, свет обернулся мраком в глазах ее, и испугалась она гнева царевны. «О госпожа моя Будур, что за речи ты ведешь?» — спросила она. И Ситт Будур воскликнула: «О скверная старуха, где мой возлюбленный, красивый юноша со светлым лицом, изящным станом, черными глазами и сходящимися бровями, который спал подле меня сегодня ночью, с вечера и до восхода солнца?» — «Клянусь Всевышним, — ответила управительница, — я не видела никакого юноши. Ради Аллаха, о госпожа, не шути так со мной, не терзай душу мою. Ведь это может дойти до отца твоего. Кто же тогда защитит нас от гнева его?»

Но царевна Будур продолжала странные речи: «Юноша ночевал подле меня сегодня ночью, и он лучше всех людей лицом и телом своим». И воскликнула тогда управительница: «Да сохранит Аллах разум твой! Никто не ночевал подле тебя сегодня ночью».

И тогда Будур взглянула на свою руку и обнаружила у себя на пальце перстень Камар-аз-Замана, а своего перстня не нашла. «Горе тебе, проклятая женщина, — сказала она управительнице, — ты лжешь мне и говоришь, что никто не ночевал у меня, и клянешься мне Аллахом впустую!» А старая женщина отвечала: «Клянусь Аллахом, я не лгала тебе и не клялась впустую!» Тогда Ситт Будур разгневалась, вынула меч, лежавший подле нее, ударила им управительницу и убила ее. И все евнухи, невольницы и рабыни в страхе закричали и побежали к царю, дабы осведомить его о том, что случилось с его дочерью.

Царь, выслушав рабов, в тот же миг отправился к своей дочери Ситт Будур и спросил ее: «О дочь моя, что с тобой случилось?» А она отвечала: «О батюшка, где тот юноша, что спал со мною сегодня ночью?» И разум покинул ее, и стала она водить глазами направо и налево, а потом разорвала на себе одежду до подола. Увидев такое, царь велел девушкам схватить бесноватую. И те приковали к шее царевны железную цепь, а затем привязали деву у окна, да так и оставили.