Пряные ночи - [10]

Евнух испугался его слов и воскликнул: «Клянусь Аллахом, не было подле тебя никакой девы! Как она могла войти, если я сплю у запертых дверей? Клянусь Аллахом, господин, не входил к тебе ни мужчина, ни женщина». — «Ты лжешь, злосчастный раб! — воскликнул Камар-аз-Заман. — Как ты смеешь обманывать меня? Говори немедленно, куда ушла та дева, что спала подле меня сегодня ночью, рассказывай, кто взял ее у меня?» И евнух сказал, испугавшись еще сильнее: «Клянусь Аллахом, я не видел ни девы, ни юноши». Камар-аз-Заман рассердился на слова евнуха и воскликнул: «О проклятый, признавайся, это мой отец научил тебя хитрить. Подойди-ка ко мне». Евнух подошел к царевичу. Тот схватил его за ворот и ударил о землю, и евнух пустил ветры. А потом Камар-аз-Заман встал на него коленями, пнул его ногой и так сдавил ему горло, что евнух потерял сознание. А после этого Камар-аз-Заман поднял слугу, привязал к веревке колодца и стал спускать вниз, пока тот не достиг воды. Евнух погрузился в воду (а тогда были дни зимние и очень холодные), а потом Камар-аз-Заман вытянул его и опустил во второй раз. И он все время погружал евнуха в воду и выдергивал его оттуда, а тот звал на помощь, кричал и вопил. Камар-аз-Заман говорил ему: «Клянусь Аллахом, о проклятый, я не подниму тебя из этого колодца, пока ты не расскажешь мне о той деве и о том, кто взял ее, когда я спал».

И евнух, почувствовав приближающуюся смерть, сказал: «О господин, выпусти меня, и я расскажу тебе правду». Тогда Камар-аз-Заман поднял его из колодца, и тот потерял сознание от холода и пытки, погружения и боязни утонуть, и от побоев, которые он перетерпел. Очнувшись, евнух принялся дрожать, как тростинка на сильном ветру, зубы его судорожно сжались. Платье его вымокло, и тело его измазалось и покрылось ссадинами от ударов о колодезные стены. Камар-аз-Заману стало тяжело видеть его таким.

Оказавшись на земле, евнух воскликнул: «О господин, дай мне снять с себя одежду. Я ее выжму и расстелю на солнце и надену другую, а потом быстро приду к тебе и расскажу всю правду». — «О злой раб, — воскликнул Камар-аз-Заман, — если бы ты не взглянул в глаза смерти, ты бы не признался в истине и не сказал бы ничего! Иди сделай свои дела и возвращайся ко мне скорее, чтобы рассказать всю правду».

И тут раб вышел, не веря в спасение, и до тех пор бежал, падая и вставая, пока не вошел к султану Шахраману, отцу Камар-аз-Замана. Царь сидел и беседовал с визирем о Камар-аз-Замане. Султан Шахраман жаловался своему советчику: «Я сегодня ночью не спал, так мое сердце было занято мыслью о моем сыне Камар-аз-Замане. Я боюсь, что его постигнет беда в старой башне. Зачем надо было его заточать?» И визирь ответил ему: «Не бойся! Клянусь Аллахом, с ним совершенно ничего не случится! Оставь его в заточении на месяц, пока нрав его не смягчится, и не будет сломлена душа его, и не успокоится его гнев».

В это время неожиданно вошел евнух в таком виде, что царь встревожился за него, и сказал: «О владыка султан, твой сын лишился разума, он стал бесноватым и сделал со мною ужасное. И сказал мне: «Дева ночевала подле меня сегодня ночью и тайком ушла. Где же она?» Он заставил меня рассказать о ней и о том, кто ее взял. Но я не видел ни девушки, ни юноши, и дверь всю ночь была заперта, а я спал у двери, и ключ был у меня под головой, и я своей рукой открыл ему утром».

Услышав такие слова о Камар-аз-Замане, султан Шахраман вскричал: «О мой несчастный сын!» Царь страшно разгневался на визиря, который был виноват во всем, что случилось, и сказал ему: «Пойди и выясни, что случилось с моим сыном». И визирь встал и вышел, спотыкаясь о полы платья от страха перед гневом царя. Он отправился с евнухом в башню (а солнце уже поднялось), вошел к Камар-аз-Заману и увидел, что тот сидит на ложе и читает Коран.

Визирь приветствовал царевича и, сев с ним рядом, сказал ему: «О господин, этот скверный евнух рассказал нам о деле, которое нас огорчило и встревожило, и царь разгневался из-за этого». — «Что же такое он вам про меня рассказал, из-за чего расстроился мой отец? — спросил Камар-аз-Заман. — По правде, этот раб и меня расстроил немало». — «Он пришел к нам в плачевном состоянии, — отвечал визирь, — и сказал твоему отцу странные слова — да будешь ты далек от них! Этот раб солгал нам такое, чего не подобает говорить о тебе. Да сохранит Аллах твою юность, и да сохранит он твой твой превосходный ум и красноречивый язык, и пусть не проявится от тебя дурное!» — «О визирь, а что же сказал про меня этот скверный раб?» — спросил Камар-аз-Заман, и советник отвечал: «Он сообщил нам, что твой разум пропал, ибо ты будто бы сказал ему, что прошлой ночью подле тебя была некая дева, и ты заставлял раба объяснить, куда она ушла, и мучил его, чтобы он это сделал». Услышав эти слова, Камар-аз-Заман страшно разгневался и сказал визирю: «Мне стало ясно, что это вы научили евнуха тем поступкам, которые он совершил, и не позволили ему рассказать мне о деве, что спала подле меня сегодня ночью. Но ты, о визирь, умнее евнуха, расскажи же мне, куда пропала та дева. Ведь это вы послали ее ко мне и велели ей спать в моих объятиях. Я проспал с нею до утра, а проснувшись, не нашел ее. Где же она теперь?» — «О господин мой, Камар-аз-Заман, да хранит тебя Всевышний! — воскликнул визирь. — Клянусь Аллахом, мы никого к тебе не посылали сегодня ночью, и ты спал один, и дверь была заперта, а за нею спал евнух. К тебе не приходила ни дева, ни кто-нибудь другой. Укрепи же свой ум и возвратись в сознание, о господин, не занимай этим своего сердца».