Прячьтесь! Будет ограбление! - [11]
— Мамочки, — пискнул Леша и до упора вдавил педаль газа в пол.
От резкого ускорения Аню вжало в сиденье.
— Придурок, ты что творишь? Осторожней!
Резко вывернув руль, Леша на огромной скорости объехал автобус и истерично закричал:
— Он преследует меня! Он хочет меня убить!
— Кто?
— Кот!!! Он хочет отрезать мне голову!
— Какой еще кот? — завертела головой Аня. — Кто нас преследует?
— Да вот же он! — Леша глянул в зеркало заднего вида, но никто и не думал гнаться за несущейся по улице Ауди. Сбросив скорость, парень пробормотал: — Странно, я точно видел его…
Заурчав на пару секунд, двигатель «девятки» опять стих, дав понять, что Глебову не суждено помешать свиданию Ани и Леши. Но молодой человек не сдавался. Он снова и снова поворачивал ключ, надеясь, что машина оживет и что тогда ему удастся догнать и забрать у этого прилизанного мажора девушку, которая явно достойна парня получше какого-то маменькиного сыночка. Но который каким-то образом увез ее… Наверное, к себе домой.
Но двигатель все не заводился, а от всплывающих в голове картин становилось дурно. Глебов представлял себе, как Audi-TT останавливается во дворе какой-нибудь модной и дорогой новостройки, как Леша нагло и победоносно смеется, как Аня улыбается ему и как они начинают целоваться. После чего, лапая девушку, Леша заводит ее в свою парадную.
Сорвав голову костюма, Глебов со всей дури три раза стукнул кулаком в потолок машины, с каждым ударом повторяя:
— Черт! Черт! Черт!
Бредя вдоль дороги, тянущейся мимо пустыря в спальном районе, усеянного высоченными хрущевками, Глебов в одной руке нес голову костюма, а во второй держал полупустую алюминиевую банку из-под пива. Уже давно стемнело, приближалась полночь, но Глебов никуда не торопился. Он просто брел вдоль улиц вот уже четвертый час, пил пиво, а в его наушниках играла трагическая инструментальная музыка.
Глебов думал. Об Ане, о себе, о своей прошлой жизни, о своем будущем. И в последние пару часов в голове то и дело проскакивали сказанные Прохором слова: «Чтобы добиться чего-то значительного, нужно быть готовым пожертвовать чем-то еще более значительным».
И размышляя о своей никчемной жизни и своей наивной мечте, Глебов готовился пожертвовать тем единственным, что действительно принадлежало лишь ему — своей свободой.
Глава 7
Дожидаясь возвращения припозднившегося друга, никто не спал. Гоша, сидя на полу, мазал гуталином туфли, Шутов, валяясь на диване, пялился в экран ноутбука и ножиком чистил яблоко.
Завидев ввалившегося в комнату нетрезвого Глебова, Шутов удивленно хмыкнул:
— Зачетный прикид. Ездил на секонд? А почему не взял нас?
Подойдя к кровати, Глебов бросил голову костюма на пол и уселся на пол, скрестив ноги по-турецки. Некоторое время он сверлил рыжего взглядом, после чего вскинул руку, указал на него пальцем и заявил:
— Сделаем это!
— Сделаем что? — не понял Антон.
— Достанем деньги для нашего фильма. Любым способом. Ограбим, убьем, возьмем заложников и потребуем выкуп. Неважно как, но мы должны сделать это!
Вылупившись на друга, Шутов по инерции продолжил чистить яблоко и результат не заставил себя ждать. Ойкнув, он бросил яблоко, поднял к глазам палец, на котором выступила капелька крови, и мгновенно позеленел. Схватившись за рот, сдерживая рвотные позывы, Шутов выбежал из комнаты.
Покосившись на друга, Покровский спросил:
— Пил, что ли?
— Немного, — признался Глебов и достал из головы костюма последнюю банку пива.
Заклеивая палец пластырем, в комнату вернулся Шутов.
— Сергей, а Сергей, ты это… серьезно насчет преступления?
— Что, уже передумал? — грубо спросил Глебов.
— Ну… как бы… я-я… хочу… — Окончательно переволновавшись, он был вынужден достать из кармана брюк ингалятор, сделать вдох. Лишь затем смог продолжить: — Если честно, идея с преступлением уже не кажется мне хорошей.
— Ну и отлично. Обойдусь без тебя. Теперь будет некому облажать все дело.
— Но! — Шутов вскинул перед собой палец. — Я не хочу всю жизнь ждать шанса увидеть свой фильм на экране и так и не дождаться его.
Глебов кивнул.
— Я тоже.
— Я готов сделать все, чтобы осуществить свою мечту.
Постепенно загораясь, Глебов улыбнулся.
— Я тоже готов!
— Наше будущее зависит только от нас и от нашей настойчивости!
— Правильно!
В жесте революционера вскинув перед собой кулак, Шутов заявил:
— Сейчас нас никто не знает, но мы сделаем все, чтобы нас заметили! Мы не останемся никем! Мы прокричим о себе на весь мир!
Вскочив с пола, Глебов протянул другу раскрытую ладонь.
— Да, ты прав! Прокричим о себе! Дай пожать твою руку, чувак!
Глядя, как друзья жмут руки, а после обнимаются, Гоша с некоторым восхищением заметил:
— Идиоты…
Сидя рано утром за угловым столиком в Макдаке, троица обсуждала свои дальнейшие действия, обговорить которые не удалось по причине нетрезвого состояния Глебова. Вернее, дальнейшие действия обсуждали Глебов с Шуовым, перед которыми стояло по пластиковому стаканчику с кофе, а между ними на столешнице валялась куча скомканных оберток от гамбургеров и картошки-фри. Гоша же покачивался, балансируя, на задних ножках стула, посасывал через трубочку большую колу, выглядел беззаботным и старался не глядеть на парочку ухоженных мужчин, разодетых по последней моде, которые постоянно кидали на него заинтересованные взгляды.
В обществе будущего все довольны и можно почти все. Но если ты вдруг отчего-то несчастен, тебе помогут исправиться, не сможешь — накажут. Иначе и быть не может, ведь за благополучием людей наблюдает могущественная, равная богу машина, готовая ради интересов своей паствы развязать кровопролитную войну. Главному герою, изгою, не способному жить по указу свыше, предстоит пройти путь от мелкого преступника до врага всего человечества, чтобы остановить нового бога Цифрового века.
Цивилизация была уничтожена пять лет назад. Сражаться с зараженными бесполезно. Те, кто пытался им противостоять, были сметены в считанные минуты. Скрыться от врага удалось единицам. Выжившим не остается ничего иного, кроме как дожидаться своей смерти. Враг оказался слишком силен, и надежды возродить человечество нет… не было, до того дня, как после многолетнего молчания сквозь белый шум эфира из динамика рации не донесся едва–слышимый голос. Зомби–постап, закончено.
Избранный? Великий воин, взглядом обращающий врага в бегство, одной улыбкой пленяющий красоток и извергающий утомительные пафосные речи? Или нереально крутой и отмороженный боец спецназа, с вертушки вырубающий всех встречных? Нет, всего лишь безобидный и плутоватый студент-программист, случайно попавший в заклинание-ловушку и затянутый в иной мир, чтобы вернуться из которого нужно сделать всего, ну, или почти ничего — помочь одному юному и взбалмошному демонёнку одолеть гениального мага, который без малейших угрызений совести шагает по чужим жизням к абсолютной силе и развязывает ради нее мировую войну.
Молодой спортсмен-любитель никогда и не думал о том, чтобы попасть на профессиональную шоссейную велогонку, вот только судьба распорядилась по-другому и однажды на улице города ему довелось столкнуться с опальным чемпионом. Который в это время набирал под себя новую команду. В команде пока что всего двое -- сам чемпион, дисквалифицированный за неспортивное поведение, и юниор-мизантроп с садистскими наклонностями, а соревнования всё ближе и ближе. Получится ли у столь необычной команды попасть на гонку и смогут ли они на ней чего-нибудь добиться - это ещё вопрос, но прямо сейчас можно с уверенностью сказать, что наши герои не дадут заскучать никому!
Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Абстрактно-сюрреалистическая поэзия. Поиск и отражение образов. Голые эмоции. Содержит нецензурную брань.
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.