Прозрение - [48]

По прочтении Корана становится понятно, что все несуразности исторического ислама связаны с его отходом от Коранических истин. А всё, что происходит в Чечне, от начала до конца в корне противоречит Кораническому учению. Все корни экстремизма уходят не в религию и уж тем более не в Коран, а в грубую политику, попирающую Коран и замешанную на кровавых прибылях и разбое.

А.В.: Но почему цивилизация, получившая коранические откровения, а потом и текст Корана, не вышла на схему бескризисного развития и находится в жесточайшем системном кризисе?

В.А.: Отвечая на этот вопрос, мы должны, прежде всего, признать, что суть религии в реальном наличии обоюдосторонней связи человека с Богом, а не в наличии священного писания, лежащего в почётном месте. Вероучение Мухаммада — это, действительно, Откровение, но оно свободно от наваждений ровно настолько, насколько была свободна от них психика самого Мухаммада, да и дано это Откровение применительно к конкретно-историческим условиям своей эпохи.

Если бы всё решалось непогрешимостью самого Писания, то, по-видимому, Мухаммад мог бы задаться целью и оставить после себя эталонный экземпляр Корана, на чём были сосредоточены все усилия последователей Мухаммада. Однако деятельность любого Пророка ценна, прежде всего, как иллюстрация алгоритмики взаимодействия человека с Богом, ибо любой человек способен в той или иной степени повторить его опыт, реализуя свою миссию Посланника по отношению к другим людям. Бог вёл и ведёт по жизни каждого, но реализуется это соответственно его миропониманию, совести и нравственности, а не теми текстами, которые он читает, не теми обрядами, которые он совершает. Любое писание можно при желании и понять, и истолковать, приспосабливая под нужды толкователя, под его мировоззрение и нравственность. Именно это и происходит с исторически сложившимся исламом, отошедшим от жизненной практики Мухаммада, утратившим веру по совести в пользу бездумного цитирования священного писания и поклонения молитвенному коврику.

Анализ глобальной Истории человечества со времён Древнеегипетского фараона Эхнатона-Аменхотепа IV (1375-1358 г. до н.э.) приводит к выводам о двойственной миссии пророков, начиная с Моисея. Жречество иерархии Амона, переродившись в знахарство, не смогло сокрыть идею единобожия от человечества, которое ставилось им под контроль, и сработало по принципу: «Не можешь противостоять — должен возглавить и увести на ложный путь». Вследствие этого, культ единобожия Эхнатона, языческой Руси отличается от единобожия, основанного на Библии и Коране. Библия и Коран злонамеренно едины в запугивании адом всех, кто не признаёт их Божественное происхождение и проявляет свою волю и собственное миропонимание вместо безоговорочно-бездумного следования догматам веры. Наличие ада и рая представляется крайне немилостивым и недостойным Божественной воле, когда изначально предопределены некие «отходы производства», обречённые на нескончаемые мучения.

В противовес этим учениям верования Русской цивилизации до её крещения не включали в себя учений о вечном аде и рае. Такое мировоззрение делало людей свободными от морального террора и прямого подкупа, когда они вершат свои дела от души, а не из-за чувства боязни или ради ожидаемого воздаяния. Двойственную природу официально провозглашаемых пророков ярко раскрыл А.С. Пушкин в «Гаврилиаде». Пророками провозглашают только тех, кто имея покорный ум, не сумел противостоять вписанию их в чуждый Божьему промыслу сценарий знахарей Амона.

С рассказом Моисея

Не соглашу рассказа моего:

Он вымыслом хотел пленить еврея,

Он важно лгал, — и слушали его.

Бог наградил в нём слог и ум покорный,

Стал Моисей известный господин,

Но я, поверь, — историк не придворный,

Не нужен мне Пророка важный чин!

Выполненный анализ соотношения священных писаний и жизненной практики позволяет нам сделать вывод, что исчерпание российско-чеченского конфликта лежит в плоскости перемен ныне господствующей общественной нравственности.

А.В.: Виктор Алексеевич, экскурс в Коран я думаю был очень интересен радиослушателям. Но правильно ли я понимаю, что на базе этой информации мы с Вами подойдём к известной мысли о том, что террористы не имеют отношения ни к вере, ни к национальности.

В.А.: Нет, я не согласен с таким ныне официально проштампованным подходом. Он ориентирован не столько на то, чтобы разобраться в происходящем по существу, сколько на благие намерения — не допустить разжигания межнациональной розни. Мы должны согласиться с общепризнанным мнением простых людей, что организованная преступность и терроризм имеют в России специфическую национальную окраску. В этой криминальной статистике выражается сохраняющийся родоплеменной жизненный уклад отдельных регионов России и сопутствующие этому укладу клановые принципы коллективного соучастия в одном преступлении на основе кровного или духовного родства. Без перемен в жизненном укладе борьба с такой преступностью эффективна, если за преступления младших автоматически отвечали бы не только они сами, но и старшие в иерархии клановых отношений.