Прозрение - [10]

– Разве ты не знаком с Мэрион? – закончил фразу незнакомец, и по его глазам Алекс понял, что он тоже видел эту девушку впервые.

Слегка покачнувшись, – шампанское как раз ударило ему в ноги—Алекс прижался губами к обтянутой шелком перчатки руке:

– Конечно, как же можно не быть знакомым с несравненной Мэрион, будучи другом нашего Фредди, – торжественно произнес он. – Вы становитесь все прекраснее, дорогая мисс.

Незнакомец вскоре куда-то отошел, и Алекс, взяв Мэрион под руку, повел ее на террасу, где было не так многолюдно; когда он поцеловал ее, девушка не стала возражать, и он снова прижался к ее губам…

– А тебя действительно зовут Мэрион? – проговорил он слегка заплетающимся языком.

– А ты действительно сын сэра Четсворта Рассела? – мягко парировала девушка.

Алекс кивнул головой:

– Да, причем единственный. Мой брат погиб, так что у сэра Четсворта не осталось больше сыновей, кроме меня. Он утонул, спасая мне жизнь.

– Какой мужественный поступок! – Мэрион прищурилась. – Выходит, ты остался единственным наследником? Теперь тебе достанутся все богатства вашего рода?

Алексу не понравился тот оборот, который начал принимать разговор: в эту ночь следовало безудержно веселиться, а не предаваться слезливому самокопанию. Он снова поцеловал девушку:

– Знаешь, ты ужасно похожа на Элисон! Глаза Мэрион заблестели еще ярче.

– Ты в нее влюблен? – спросила она.

– Я был в нее влюблен, – произнес Алекс. Выпитый алкоголь придавал его тону неестественную драматичность. – Это было три года назад.

– И что же случилось потом?

– Губернатор не одобрил мой выбор, – прошептал Алекс, покусывая Мэрион за мочку уха. – А вот ты бы ему понравилась.

Она слегка оттолкнула его, мягко упершись руками в его грудь, как бы поддразнивая.

– Он не хотел, чтобы в семью пришла простая девушка?

– Кто? – переспросил Алекс, пытаясь поцеловать ее в шею.

– Сэр Четсворт… твой отец.

– Да… – вздохнул Алекс. – Честь семьи… вековые традиции… и всякая прочая чепуха! – воскликнул он, пытаясь произвести на девушку впечатление. – Что же, я остаюсь единственным наследником. Как только мне исполнится двадцать пять, я получу все то, что досталось бы Майлзу. – Он ухмыльнулся. – Но пока я не достиг этого возраста, никто не в силах помешать мне жить в свое удовольствие!

Мэрион позволила Алексу прижать ее теснее к себе, и он почувствовал, что его последняя реплика заставила ее отнестись к нему теплее. Они пошли пить шампанское. И хотя Мэрион постоянно отливала вино из своего бокала в бокал Алекса, он не придал этому большого значения – главное, что она оставалась рядом с ним. С каждым бокалом Мэрион все больше и больше становилась похожей на Элисон, и Алекс стал называть девушку этим именем: в его воспаленном мозгу появилась идея, что Элисон вернулась к нему…

– Я не верю своему счастью, – нежно шептал он. – Ты опять со мною, милая Элисон… Как мне с тобой хорошо!

– И мне с тобой хорошо, – отозвалась Мэрион. – Кто бы мог подумать, что мне в подол свалится такая спелая ягодка…

Алекс пропустил эту реплику мимо ушей. Его внимание было всецело поглощено гладким плечиком, выступающим из выреза платья, которое он покрывал поцелуями. Мэрион с кокетливым смехом отстранила его:

– Не здесь, милый, не здесь. На нас смотрят…

– Не здесь – так не здесь, – проговорил Алекс, нехотя отрываясь от плеча девушки. – Тогда давай пойдем куда-нибудь еще.

В эту самую минуту часы пробили полночь и все гости высыпали на террасу, чтобы хором спеть старинную шотландскую застольную «Забыть ли старую любовь». Когда замолкли последние звуки не слишком стройного пения, на середину террасы вышел Том Стендиш и предложил всей веселой компании немедленно отправиться на Трафальгарскую площадь, чтобы выпить за здоровье незабвенного адмирала Нельсона.

На призыв Стендиша откликнулось с десяток молодых людей. Прихватив с собою целую батарею бутылок и бокалы, они с шумом вывалились на улицу и сели в первый подъехавший омнибус. Алекс усадил Мэрион к себе на колени. Он не мог припомнить, когда еще ему было так весело. Впрочем, по правде говоря, он вообще мало что способен был вспомнить в этот момент.

Трафальгарскую площадь заполонили подвыпившие гуляки, которым было совершенно все равно и то, с кем они проводят время, и то, как они его проводят. Всех их переполняли братские чувства и самые благие намерения, которые только может породить бутылка. Все больше и больше людей собиралось вокруг фонтанов, они распевали песни самого разного сорта – от патриотических гимнов до игривых модных песенок из мюзик-холлов – и все с одинаковым воодушевлением, дружески взявшись за руки.

Молодые люди выскочили из омнибуса и смешались с праздничной толпой. Вскоре Алексу пришлось откупорить очередную бутылку шампанского. Его шелковый цилиндр съехал на затылок, выходной плащ болтался на одном плече. Она подчинился всеобщему веселью и воодушевлению. С громким хлопком вылетела пробка, все зааплодировали, и, прежде чем Алекс успел наполнить протянутые к нему со всех сторон бокалы, его рукава залила пенящаяся жидкость.

– Эй, ребята! – заплетающимся языком проворчал Алекс. – Держите бокалы ровно!