— Ну, ты же знала до этого, что у него есть другие, Реви-чан! Да об этом весь город знает!
— Зна-а-ала… — С новой силой заревела Македонская, заливая ему пьяными слезами рубашку и прижимаясь еще крепче… особенно ТАМ. — Но что меня это так… так сильно… больно… я не ожида-а-ала-а-а… А он… а он… даже останови-и-ить не пыта-а-ался!
— Тихо-тихо-тихо! — Рок снова гладил ее по спинке, изо всех сил стараясь держать руки ТОЛЬКО в области спины и прилагая не меньшие усилия для поддержания дистанции между их телами… хотя бы ТАМ.
"Еще минута и я этого не выдержу! Вайс — козел! Приспичило ему попасться аж с тремя ей на глаза! Да еще и сестрами! Да еще и одной малолеткой! А мне теперь отдуваться! Ксо! Но как же завидно-то!!!"
— Ты просто нас, мужчин, не знаешь! — Стал он заливать. — Когда надо принять судьбоносное решение и связать свою жизнь с одной-единственной любимой женщиной, мы часто не выдерживаем и пускаемся во все тяжкие!
На плече всхипнули. Кто-то в голове заговорщицки зашептал, намекая, что разочек-то можно… ну, один всего лишь разик… Реви пьяная, может и забыть… а Вайс, может и не узнать… авось…
"В этом городе? Не узнать? А ну брысь, провокатор!"
— Сви… сви… свистишь! Ик!
"Вот-вот…"
— Вот те крест! — Воскликнул он.
Для большей убедительности он осторожно встряхнул Македонскую и столь же осторожно отстранил ее от собя… Новая пытка — красивое личико Реви находилось в каких-то сантиметрах — заплаканное, с потекшей тушью, но — все равно… кавайное. А какие манящие у нее губки — полные, полуоткрытые… зубки беленькие… А глазки — такие жалостливые и доверчивые…
"Вайс — козел! Ну вот за что ему такая пруха, а?! Ну, вот как он умудрился такой гарем собрать — Реви, Рита, Йонг, Шеньхуа. Ну, где справедливость, а?! Где, я вас спрашиваю?! Если есть термин — "справедливость" — то должно же быть и само явление! Где оно?! Где, я вас спрашиваю, а?!"
— Такое часто бывает! Это от подсознательного страха! Это нормально! Ты думаешь, откуда все эти мальчишники и загулы перед свадьбами? Так оно и происходит! Когда мужчина понимает, что встретил свою половинку, понимает, что это — именно его вторая… половина… Что это — женщина, без которой он жить не сможет, то его это пугает и он… и он… ну, срывается, делает глупость… лажает!
— И что… ик! теперь де-е-елать?
— Не дави на него! — Со "знанием дела" стал советовать Рок. — И не отталкивай! И вообще забудь, что видела его с тремя… Дай ему время осознать, что он без тебя жить не сможет.
— П… пр… правда?
— Blya budu! — Рок размашисто перекрестился. — У меня половина семпаев через это прошла! ("Правда, другая половина и не слышала об этом") Зато потом жили душа в душу! Домик, детишки, работа, машина… кредиты. Соберись, Реви! Все будет хорошо! Он к тебе еще на коленях приползет! Подарки, цветы… а то как-то вы пропустили этот период, да? А теперь все будет, как у нормальных взрослых — свидания, целоваться в кинотеатрах, ужин при свечах…
— Спа… спа… спасибо! — Реви утирала слезы, еще больше размазывая тушь. — Настоя… я… ящий дру… ру… рух! Как с подружкой по… по… поговорила!
"Ну, спасибо, бля! Меня повысили от "подноси патроны" до "подружки", которой можно пореветь в кофточку!"
— Не волнуйся — я все устрою! — Пообещал Рок, укладывая Реви в кровать и прилагая титанические усилия, чтобы не нырнуть следом. — Поспи пока. Поспишь — все пройдет. Утро вечера мудренее. Вот увидишь!
— Боти-и-инки! — Неожиданно закапризничала Реви, вытягивая свои сильные, но изумительно красивые ноги.
— Сейчас-сейчас! — Рок торопливо кинулся снимать с нее "джанглы".
— Шо-о-орты… Ма-а-айка!
"Бля! Держись, Окаджима Рокуро! Держись! Во имя предков, держи себя в руках! Ты же потомство так и не оставил — хочешь, чтобы твоя сестра-хикимори за тебя отдувалась?!"
"Кстати, о потомстве… — Снова зашептал подлый голосишко. — Потомство от такой женщины, как Реббека, будет исключительно хорошим — сильным, здоровым, красивым. В мамочку. Предки тебя на руках носить будут!"
"И на руках они меня будут носить уже завтра! — Рок напрягся и стряхнул с себя наваждение. — Пшел вон из моей головы!"
"Но такая женщина стоит небольшого риска! — Не сдавался голос. — И потом — размножение превыше всего! Давай победим этот глупый инстинкт самосохранения инстинктом разможножения! Смотри, какая у нее задница! А какая грудь! Какие талия и бедра! Ну, давай! Протяни руку, коснись кожи на груди! Это ж — мечта всей твоей жизни — полапать за сиськи! За ТАКИЕ сиськи! Только разочек… за сосочек! Давай-давай! Смелее! Будь мужиком, блджард! Банзай! Ну! Ну! Слобо? Слабо, да?"
Рок яростно замотал головой, до крови прикусив губу.
— Спи, Реви! Спи… А я тебе колыбельную спою. Баю-баюшки-баю, не ложися на краю… придет беленький волчок, цапнет Реви за…
— Йога-а-ан… а ты меня… во сне… не того? Как тогда… — Сонно бормотала Реви с закрытыми глазами. — Если че… презики… ну ты зна… зна… знаешь где… Тра… тра… трахать бу'шь — не буди, Йоган… а по… по… пощекочи пя-я-яточки, Йо… йо… йога-а-ан… как ты уме-е-ешь! Йога-а-ан!
+++
Через пять минуты Рок, потный, мокрый и злой, вывалился из квартиры Реви. Осторожно, чтобы не хлопнула, закрыл за собой бронированную дверь и со стоном сполз по косяку на пол.
