Прозрачные воды южных морей - [122]

Таиланд — Колумбия. Почти противоположные точки на земном шаре. По прямой (если не сквозь земную твердь, разумеется) — что-то около восемнадцати тысяч километров. Разумеется, ни один гражданский самолет на такие расстояния не летает. Ну, а уж бизнес-джет… Поэтому были три остановки-дозоправки.

Первая заправка, кстати, была в Шереметьево. Посмотрел я на родные заснеженные просторы с крупными весенними прогалинами из окна апартаментов для "ВИПов", послушал родную речь… и ничего не ёкнуло, ничего не ворохнулось. Космополит я, наверно.

Лондон я проспал, а в Нью-Йорке мне не дала поспать уже Йонг — пришло время уничтожать документы в шредерах, которых в салоне, кстати, было аж шесть штук! Видимо, распространение демократии — это не только выгодно, но и очень секретно и конфиденциально.

Кстати, стюардессы, действительно, перед каждым взлетом переобувались в удобные и миленькие туфельки-лодочки. А "на земле" вставали на свои шпильки. Что ж… практично и эффектно. Джеймс Бонд одобрил бы!

+++

— В который уже раз? — Своим обычным тихим и невыразительным голосом поинтересовалась Роберта.

— Э-э-э… кабинет сеньора Лавлеса очень сильно захламлен. — С честными глазками объяснила висящая на вытянутой руке Мэй Дзян… в шестой (или седьмой?) раз.

Она сейчас медленно поворачивалась вокруг своей оси — это Роберта разворачивала ее носом к добродушно усмехающемуся дону Диего, очень "вовремя" успевшему на очередную разборку горничных.

— Снова ночную уборку затеяла, маленькая сеньорита? Опять бумаги с синим логотипом из сейфа понадобились?

— Ага! — Кивнула Мэй и спохватилась. — То есть нет! То есть — да, ночная уборка! Вы очень проницательны, сеньор Лавлес! В вашем кабинете еще мыть и мыть! Нельзя так запускать свое рабочее место, сеньор Лавлес!

— Я уже не в первый раз думаю положить какие-нибудь бумажки в сейф и тиснуть на них тот самый синий логотип! — Доверительно сообщил дон Диего.

— Да! — Обрадовалась Мэй. — Только там еще должны быть подписи сеньора Джудоса и сеньора Валенсо. А так же печать муниципалитета провинции!

— М-да! — Дон Диего устало прикрыл глаза. — Ты меня просто вынуждаешь совершить тяжкое преступление — подделку документов, маленькая сеньорита!

— Я уверена, сеньор Лавлес! — Воодушевилась Мэй. — Что такой честный и прекрасный человек, как вы, с легкостью пойдет на преступление, чтобы спасти маленькую беззащитную девочку!

— Какое преступление, па? — Послышался новый голос от двери.

Все трое вздрогнули. Рука Роберты разжалась и Мэй чуть не упала, неожиданно приземлившись на пол.

В дверях стоял сын дона Диего — Гарсия Лавлес. Белобрысый курносый веснушчатый. Невысокий. Обычный сорванец-школьник. Он, конечно, был не так хорош, как породистый дон Диего, но вызывал у Мэй какое-то иррациональное умиление и желание заботиться и потакать, а еще — тискать и гладить… Возможно, дело было в том, что эта самая порода уже давала о себе знать — умные глазки, чарующая полуулыбка (наверняка, бессознательная попытка скопировать обезоруживающую улыбку отца), сдержанная и чуть нарочитая, но уже вполне красивая, жестикуляция и повадки.

— Дон Гарсия! — Мэй всплеснула ручками и бросилась к молодому хозяину. — Уже поздно! Почему вы не спите?! И почему вы босиком, дон Гарсия! Вы же простудитесь!

Она быстро оттерла краешком своей перчатки слюнку из уголка рта Гарсия и поправила воротничок ночной рубашки.

— Дон Гарсия! — Поддержала Роберта, поблескивая очками. — Нужно соблюдать режим! Для молодого растущего организма это очень важно! И правила гигиены — нельзя ходить по каменным полам босиком!

М-да… судя по всему, вкусы у них с этой очкастой, увы, одинаковые…

"Может, мне — молодого, а ей — старшего?" — Пришла в голову дурацкая мысль, которую Мэй пришлось выгонять, резко помотав головой. — "Нет-нет-нет! Что за глупости в голову лезут! Дон Диего! Только дон Диего!"

— Что случилось, Гарсия? — Спокойно спросил хозяин особняка.

— Плохой сон, па… — Поколебавшись, признался мальчик.

Каким бы плохим сон ни был, но сейчас он, скорее всего, как это и бывает со снами, уже стал забываться, а эмоциональная составляющая этого сна — блекнуть. И парень, видимо, уже и сам понимал, что повод бояться и пугаться — какой-то слабый. Несолидно.

— Кхм! — Прокашлялась Роберта. — Извините, дон Гарсия, но, с вашего позволения, я отведу вас в спальню. Там вы мне и расскажете о своем сне. Мы прочтем молитву и попросим Святую Марию послать нам хороший сон. Позвольте, я сопровожу вас в ваши апартаменты, дон Гарсия!

— Чашечку какао, дон Диего? — Не зевала Мэй. — С горячими тостами!

+++

Ненавижу джунгли!

Залил бы их напалмом или вырубил бы топором, невзирая на то, что это, якобы, "легкие планеты". Уж не знаю, насколько наш с Риткой (тогда еще Танькой) забег по джунглям два с половиной года назад был настоящим, но след в памяти остался — будь здоров! — я ненавижу джунгли!

Комары, кровососущие мокрецы, пиявки, ядовитые слизняки, ползучие гады. Влажный, как в сауне, воздух. Духота — оттуда же, из чертовой сауны. Непередаваемые "ароматы" от растений… из тех самых, которые приманивают для своего опыления навозных мух. Хлюпающая под резиновыми "поясными" сапогами болотная жижа. Хлюпанье внутри сапог — толстые неопреновые носки не справляются с потом, которому некуда испаряться… и не должны — не для того их надевают.