Прозрачная маска - [16]

В автобусе я быстро добралась до милиции, вошла в кабинет капитана уверенная и спокойная. Аромат чая, наполнявший кабинет, перемешался с запахом моей парфюмерии. Поприветствовав кивком головы хозяев кабинета, заняла свое вчерашнее место под фикусом.

— Почему бы не снимете себе комнату в городе? — спросил небрежно Калинчев. — Путешествие в такую стужу здоровья не прибавит.

Я ни на секунду не усомнилась в том, что здесь какой-то подвох. Однако ответила совершенно чистосердечно:

— Так мне интереснее.

— Несомненно, — согласился Калинчев, продолжая читать какой-то список.

— Хотите чаю? — вежливо спросил Ларгов, поставив передо мной фарфоровую чашку, — Чай бодрит.

Я поблагодарила, не обращая внимания на явный намек. Однако подумала, что выгляжу, видимо, уставшей. Но очень скоро успокоилась: усталость мне идет. К тому же нельзя требовать от женщины, находящейся в командировке, чтобы она выглядела как на курорте. Выпив горячего чая, почувствовала во всем теле приятную теплоту. Небрежно уселась поудобнее, Мужчины сразу обратили на это внимание. Пришлось еще раз переменить позу, однако времени для обдумывания не было — ввели задержанного продавца Свилена Маринкина. Ничем не приметный парень. Внимательно посмотрела ему в глаза, но не обнаружила ничего подозрительного, никакого намека на преступные наклонности. Проследила за тем, как он садился, как несколько раз глубоко вздохнул, проглотил слюну в ожидании вопросов. Руки он положил на стол, и чем дольше продолжалось молчание следователя, тем напряженнее отражалось ожидание в глазах парня, а пальцы постепенно сжимались в кулаки, которые на глазах белели от натуги. Так же бледнели кулачки моих маленьких нарушителей, когда им приходилось отвечать на такие ненужные, а иногда и кощунственно звучащие вопросы: «Ты любишь свою мать? А мать тебя любит? Тогда почему…»

— Имя, отчество, фамилия?

— Имени отца не знаю. Знаю имя матери. Свилен Маринкин.

— Вам известна причина задержания?

— Известно только то, что в ночь на первое января доверенный мне магазин был взломан и ограблен, пока я находился на экскурсии в Бухаресте. В кассе находилось шесть тысяч семьсот тридцать девять левов, которые исчезли.

— Известно ли вам, что имеется распоряжение о запрещении оставлять вырученные от продажи товаров деньги на хранении в сейфе в магазине?

— Побоялся принести их в общежитие, так как ключи от замка одной комнаты подходят к другим. Всегда до этого случая хранил деньги в магазине, в коробке от телевизора.

— Расскажите, как прошло ваше путешествие в Румынию.

— Очень хорошо. Близко познакомился с переводчицей нашей туристической группы, подружились. Пригласил на следующее лето к себе. Думал поселить ее на несколько дней в Пампорово, это совсем рядом…

— С кем работаете в магазине?

— Работаю один. Магазин универсальный и единственный в шахтерском поселке. Продаю все. Может быть, вам известно, что я первым в округе применил прогрессивную форму обслуживания покупателей по предварительным заявкам? За это меня премировали.

— В чем выражается новая форма обслуживания?

— Торговля по определенному перечню. Например, приходит покупатель и сообщает, что получил новую квартиру. Значит, ему необходимы мебель, шторы, люстры, плафоны, сервизы и другая домашняя утварь. Так, принимая различные заказы, облегчаем покупателям жизнь.

— А какую выгоду от такой формы торговли получали лично вы?

— Престиж. Это первое. И второе… Шахтеры — народ щедрый, всегда перепадало кое-что за услуги. А самое главное — сознание того, что полезен людям и они уважают тебя.

— Какое у вас образование?

— Незаконченное высшее. Когда учился на третьем курсе, умерла мать — содержать меня стало некому. Отца я не помню. Бросил учебу и занялся торговлей. Сначала работал на Солнечном берегу, а потом перебрался сюда…

— Вы можете сообщить адрес вашей знакомой в Бухаресте?

— Да, он у меня записан. Пожалуйста.

— К вам больше вопросов нет. Ваше алиби сомнений не вызывает. Вы свободны.

Кулаки парня, которые в течение всего допроса как-то странно, но ритмично двигались, внезапно успокоились. В глазах у него слегка просматривались испуг, недоверие, но больше усталость.

— Я могу идти?

Голос у него тоже изменился. Казался более взволнованным и счастливым.

— Конечно, конечно.

Парень вышел, аккуратно закрыв за собой дверь, бросив в последний момент взгляд на меня. Я ему не сделала ничего плохого, но его взгляд был злой. Видимо, он ждал с моей стороны удара. Это окончательно приобщило меня к делу и дало основание для надежд в его благоприятном исходе.

Воцарившееся в кабинете молчание не могло продолжаться бесконечно.

— Этот парень врет, — сказала я с подчеркнутым участием.

— Знаю, что врет. Хотелось посмотреть, как он будет вести себя в подобном положении, сознавая, что ему верят. Еще чаю?

Я ответила утвердительным кивком.

— Чай, естественно, не исчерпывает наше гостеприимство. Могу предложить кино или дискотеку. Если разрешите, ответ можете отложить до вечера… — шутливо добавил Ларгов.

«Дурачит меня этот молодой лейтенант с еще не окрепшим тембром самонадеянного гимназиста или кто-то из них видел меня с Руменом в Пампорово?» — подумала я. Допускала второе, и, кто знает почему, мне было приятно от этого воспоминания.