Прозрачная маска - [113]

— Госпожа Филипова, не нужно устраивать базар, — категорически заявил я. — Игра окончена! Вам прекрасно известно, что драгоценные камни — часть коллекции князя Кирилла, которая давно именем закона является общественной собственностью и принадлежит государству. А если вам это понятно, следовательно, ваше сопротивление совершенно бессмысленно. Сам факт вашего пребывания здесь нам очень хорошо известен, нам известно также, почему вы здесь, поэтому призываю вас, будьте благоразумны и пройдите с нами в кабинет главного врача, чтобы оформить протокол. Больше ничего от вас не требуется, а сделать что-либо еще, чтобы не усугублять своего положения, вы просто не в состоянии.

После некоторого колебания Диана Юрукова, опустив голову, последовала за мной.

В управлении я показал коробку с бриллиантами доценту Филипову.

— Здесь только десять! — предупредил его полковник Стаменов. — Из наиболее ценных налицо «Дуло пулемета», «Звезда 5» и «Канарейка». Отсутствуют «Золотой орех», «Королевский изумруд», «Адский жемчуг», «Пупок святого Георгия» и «Ноготь Аполлона». Как видите, мы осведомлены даже о названиях и стоимости недостающих бриллиантов.

После глубокого молчания, длившегося не более минуты, Филипов ответил хрипловатым голосом:

— От князя я получил всего двадцать драгоценных камней. Две коробки по десять бриллиантов.

— Здесь только десять, а где остальные?

Наступила новая пауза. Стаменов, не повторяя вопроса, наблюдал, едва улыбаясь, за колеблющимся доцентом.

— Десять хранятся в другом месте.

— Почему вы вынуждаете меня спрашивать, где именно, хотя хорошо знаете, что все равно скажете?

Филипов понимающе кивнул.

— Они хранятся в одной из кассет доктора Серафима Горнобанского — дяди моей супруги.

Стаменов, ничем не выдав своего удивления, подумал секунду и спросил:

— Знает ли доктор Горнобанский, что в его кассете хранится коробка с бриллиантами?

— Думаю, что нет. Во всяком случае, до настоящего момента он ничем не выдал, что ему что-то известно о сокровищах. Ведет себя абсолютно нормально. Предполагаю, что он вообще ни разу не пытался заглянуть в коробку и посмотреть, что в ней хранится.

— Все это хорошо, — удовлетворенно констатировал полковник. — А теперь пойдем дальше.

Доцент посмотрел на него с недоумением.

— Я вас не понимаю! — с подчеркнутым удивлением сказал он.

— Давайте, давайте! Вы понимаете меня, отлично понимаете, — поощрительно проговорил Стаменов.

Филипов продолжал упорно молчать, и это вынудило полковника продолжать допрос более придирчиво.

— Допускаете ли вы, что после того, как нам стали известны мельчайшие подробности о сокровищах князя Кирилла, после того, как из всех жителей Софии мы остановились именно на вас и на вашей супруге Диане Юруковой, мы не знаем, где нам искать остальные десять бриллиантов?

Филипов не сводил глаз с него, словно хотел понять, правда ли услышанное им или это давно известный прием вынудить обвиняемого к признанию.

Однако он не мог разгадать мысли Стаменова, проникнуть в его сознание, и особенно после того, как полковник так убедительно оперировал фактами.

— И еще вот что, — продолжал Стаменов, убедившись, что доцент будет продолжать свое бессмысленное упорство. — Как вы думаете, почему мы арестовали вас сегодня, а, например, не неделю назад? Уж не допускаете ли вы мысли о том, что после длительного наблюдения и охоты за вами мы можем так легко упустить вас? Или рассчитываете обхитрить нас? Но и самый умный человек может, как всякий смертный, ошибиться. А ваша ошибка была такой, что ее и новичок в криминалистике не мог не заметить.

Филипов молчал, уставившись на полковника. Я тоже следил за допросом с большим вниманием, переводил взгляд с одного на другого, стараясь не пропустить ни одного движения, ни одного жеста, ни одной гримасы на их лицах.

Стаменов ничем не выдавал, что теряет терпение. Напротив, он словно забавлялся бессмысленным упорством доцента. Неожиданно улыбнувшись, сказал:

— Честное слово, Филипов, вы просто вынудили нас, чтобы мы арестовали вас. Вы понимаете меня, не правда ли? Уж не хотите ли вы, чтобы мы начали недостойный для вас и для нас обыск, как последнего уличного воришки, если и вам и нам известно, где в настоящий момент находятся бриллианты?

Я заметил, что полковник вдруг перевел взгляд на лыжные ботинки Филипова. Это не ускользнуло и от внимания доцента. Он тоже начал смотреть на свои ботинки и, невольно улыбаясь, закрыл глаза — красноречивый признак полного примирения и согласия.

— Действительно, вы меня опередили, — сказал он, облизывая пересохшие губы, немного спустя. — У меня не было времени извлечь их из ботинок.

— Ничего, ничего, мы поможем это сделать, — махнул рукой Стаменов.

Филипов покорно склонил голову и начал нервно потирать лоб.

— Успокойтесь, господин доцент, — совершенно серьезно и откровенно посоветовал полковник. — Предполагаю, что эти блестящие камешки многие годы не давали вам покоя, волновали вас днем и ночью и вы думали, что с ними делать, как их использовать, и всякий раз заходили в тупик. Здесь вы их не могли продать, да и за границу не могли отправить, не так ли? И вот теперь, после того как вы избавитесь от них, увидите, что вам станет гораздо легче, гарантирую вам. Освободившись от кошмара, вы целиком отдадите себя науке, спокойно и с полной отдачей будете работать. На этом поприще ждем от вас больших свершений.