Прожорливое время - [108]

Он выжидательно посмотрел на Томаса. Запоздало спохватившись, тот покачал головой.

— Подозреваемый дал отрицательный ответ, покачав головой.

Найт лишь молча смотрел на него. Все происходящее казалось ему нереальным, словно телешоу.

— Для протокола допроса, будьте добры, назовите свое имя, возраст и место жительства, — продолжат Ходжес.

— Томас Найт, тридцать восемь лет, дом двенадцать сорок семь по Сикамор-стрит, Ивенстоун, Иллинойс.

— Это в Соединенных Штатах Америки, сэр, так?

— Да, совершенно верно.

— Сэр, вы не могли бы говорить чуточку погромче? Это нужно для записи.

— Да. Извините.

— Вы подтверждаете, что в комнате нет больше никого, кроме тех, кого я перечислил?

— Да.

— Чуть погромче, сэр.

— Да. В комнате больше никого нет.

— Сейчас я дам вам уведомление для задержанных. Пожалуйста, ознакомьтесь с ним. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, допрос будет отложен до тех пор, пока мы не удовлетворим вас нашими ответами.

Томас уставился невидящим взглядом на документ, однако его рассудок не мог взять в толк, что к чему. Он посмотрел на Ходжеса.

— Я могу продолжать? — спросил тот.

— Да.

— Мистер Найт, вас задержали, поскольку видели выходящим из дома, который вам не принадлежит. Не соблаговолите ли объяснить, что вы там делали?

С самого момента своего задержания Томас сознавал, что полицейские начнут именно с этого, однако так и не смог придумать, что говорить. Как объяснить, что он разбирается в обстоятельствах гибели ребенка, случившейся двадцать шесть лет назад, чтобы раскрыть два недавних убийства и найти утерянную пьесу Шекспира? Это покажется абсурдным. Нет, хуже. Будет таковым.

«Я никакого „кажется“ не знаю…»,[60] — подумал Томас.

Впервые после звонка Эсколма все случившееся показалось ему полным бредом. Мысль о том, что сейчас придется все это рассказывать, повергла его в уныние.

Но Найт изложил свою историю, медленно, запинаясь, то и дело возвращаясь назад, чтобы прояснить какие-то моменты. Он говорил глухим безучастным голосом, а остальные молча его слушали. Томас назвал фамилии Полински из полиции Ивенстоуна и Робсона из Кенильуорта, как будто один только факт знакомства с сотрудниками правоохранительных органов мог чем-то ему помочь, и несколько раз повторил, что ничего не взял в доме Эльсбет Черч, а просто посмотрел и вышел.

— Задняя дверь была открыта? — спросил Ходжес.

Найт замялся, сознавая, что до сих пор ему удавалось обходить стороной этот вопрос. Сейчас он оказался на развилке, и многое будет зависеть от его ответа. Если Томас скажет, что дверь была открыта, возможно, его отпустят, но затем, не исключено, он окажется в гораздо более худшей ситуации, если Черч заявит, что замок был заперт.

— Я попробовал ее открыть, и она распахнулась, — наконец сказал Томас.

— Под «попробовал ее открыть» подразумевается вот это? — спросил Ходжес и достал пластиковый пакет с кредитной карточкой Найта. — Я говорю об этом, потому что карточка, похоже, поцарапана, — продолжал он, делая вид, будто впервые обратил внимание на повреждение. — Вот видите? Здесь внизу вмятина, словно кто-то нажимал ею…

— Да я воспользовался этой кредитной карточкой, — признался Найт.

Ходжес задумчиво откинулся назад, какое-то время молчал, потом сказал:

— В вашем паспорте написано, что вы школьный учитель. Это так?

— Да.

— Извините, но вы не могли бы говорить громче?

— Я сказал, что это действительно так, — заявил Томас, поднимая голову.

— Детективная история, которой вы занимаетесь, это что-то вроде летних каникул? Небольшой отдых перед тем началом первого полугодия, прошу прощения, осеннего семестра. — Он использовал это выражение как какой-то блестящий предмет, который только что подобрал с земли.

Томас пожал плечами.

— Я старался помочь. — Эти слова оказались трогательными, но совершенно неуместными. — Я хотел обелить имя Эсколма, доказать, что его слова были правдой. Он у меня учился…

Тишина.

— Вы ничего не взяли из вещей мисс Черч?

— Абсолютно, — сказал Найт. — Вы задержали меня сразу же, как только я вышел из дома. У меня были лишь мои собственные вещи.

— Какая у вас сильная ссадина, — заметил Ходжес, разглядывая лоб Томаса.

— Я тут упал. С водяной мельницы в замке Уорик.

— Правую руку вы держите как-то странно, — продолжал полицейский. — Тоже упали?

— Нет. Огнестрельное ранение. Я получил его в Чикаго. Можете проверить у Полински.

— Увлекательная у вас жизнь, мистер Найт, вы не находите? Я хочу сказать, для школьного учителя.

— Не знаю, что я должен на это ответить.

— Вы нашли то, что искали, дома у мисс Черч?

— Да я даже не знаю толком, что хотел бы найти. Нет, не думаю. Теперь мне точно известно, что Дагенхарт — я когда-то учился у него в университете — был знаком с Даниэллой Блэкстоун до пожара, но я уже и так догадывался об этом.

— Значит, результатом целого дня трудов явилось лишь ваше задержание, — констатировал Ходжес. — Надеюсь, остаток вашего отпуска, прошу прощения, каникул, пройдет лучше.

— Можно на это рассчитывать?

— Так, давайте-ка посмотрим, — начал Ходжес, изучая листок с записями. — Вы подозреваетесь в незаконном проникновении в чужое жилище…

— Я же вам говорил, я ничего не взял! — с жаром воскликнул Томас.