Провозвестник Тьмы - [61]
Кстати, вот хожу я по Нижнему парку, а нет ощущений, что я иду по кладбищу. Хотя пятьсот матросов Петрухина полегли пятого октября сорок первого именно тут. И хоронили их, наверное, местные жители, согнанные немцами, в воронках. Непонятно. Ладно, может, дальше что-то станет яснее. Все же я не зря поехал в Питер, это не только для того, чтобы прояснить судьбу Василия Васильевича Кузнецова или поглядеть на фонтаны. Что-то за этим кроется. Вот понять бы, что именно…
В Питер мы вернулись относительно рано, но времени на поездку в два остальных пункта диспозиции уже не было. Поэтому я решил потратить остаток активного светового дня на поход на Васильевский, чтобы походить в районе Стрелки и дворца Меншикова. Посмотреть – не отзовутся ли в душе флюиды древних могил людей, «вымостивших костями петербургские трясины». Почему «активного светового дня» – потому что ряд действий принято делать днем, но не слишком рано и не слишком поздно. Светло летом и в шесть, но в гости тогда ходит только Винни-Пух. В питерском июне светло и в десять вечера, но не все доступно в этот час, несмотря на естественное освещение. В итоге хождение через два моста (Дворцовый и Биржевой) и вокруг зданий закончились выводом, что и здесь я старых смертей не ощущаю. И Тьма сюда еще не добралась. Кое-какие выводы были уже готовы, но я не стану спешить и посещу плацдарм. Вот Кронштадт – это можно и не делать. Ладно. Завтра мне что-то могут сообщить про архивные поиски, поэтому утро и день проведу в поездке на восток, а вечером уже решу, что и как.
Если мне еще надо оставаться, то Кронштадт будет обязательно. А если придется уезжать вскорости – ну, тогда и поглядим, останется на него время или нет.
Обратно поехал со станции «Горьковская». Вечером был поход в супермаркет и звонок одному человеку. Ибо сказал мне Силантьевич, что этот гражданин занимается частным извозом в сторону Кировска и Шлиссельбурга. Особенно любит, когда его с «газелью» нанимают на весь день: отвезти-привезти отдыхающую на природе компанию. Но и более скромными заказами не брезгует. Гражданина звали Вовой, и он именно так представлялся. Попытка спросить его отчество (все ж мужику уже за сорок) им была пресечена: Вова, и все.
Набил он свою белую «газель» народом и повез его от станции метро «Площадь Александра Невского» на Кировск и Шлиссельбург, кому куда там надо. Не люблю я «газели» из-за жесткой подвески. Если в салоне сядешь сзади, то даже на приличной дороге ощущения еще те. Если же хоть немного проехать по грунтовке или по давно не ремонтированному асфальту – вообще туши фонари. Еще Вова любил песни, но, в отличие от коллег, что врубали шансон по радио или в записи, пел сам. Репертуар – а тот же Круг, «Лесоповал» и аналогичное. Голос – а какая разница, какой он у него? «Есть такие голоса… Дыбом станут волоса»[6].
А мама моя говорила, что Эдита Пьеха безголосая! Она тогда еще нынешних голосистых не слышала. Поэтому я попытался абстрагироваться от рессор, дребезжания кузова и вокала. И доабстрагировался до того, что меня в плечо толкать пришлось, чтобы очнулся, – встал и вышел. Вышел из меридиана, хотя и не спал. Так что дорога практически не запомнилась. Что-то стал я безбожно спать в транспорте, а на кровати – нет.
И вот стою я на обочине и смотрю на плацдарм. От дороги до речного берега с полкилометра на глаз. Место открытое. Мне уже добрые люди рассказали и даже схемку нарисовали, что там где. Несколько памятников, к которым шли от шоссе аллеи и дороги. Потому я пойду сразу к братским могилам, а уже оттуда похожу по самому плацдарму. Затем спущусь к берегу и на том завершу. Дальше опять на шоссе и буду там «голосовать за развитие автотранспорта».
Сначала решил сойти с обочины шоссе и пойти по полю, но почти сразу вернулся. Место было очень неровное, и моим туфлям поход по рытвинам и заплывшим воронкам не понравился. Вернулся обратно на обочину и дошел до военного мемориала.
Достал из пакета купленные цветы и положил на плиту. И застыл, слушая свои чувства. Нет здесь Тьмы. Совсем нет. И кладбище тоже мало чувствуется. Вообще я это и раньше замечал – не ощущаю я практически того самого кладбищенского неудобства на военных мемориалах. Хоть в Новороссийске, хоть на Сопке Героев в Крымском районе, хоть на Чижовском плацдарме в Воронеже. Непонятно как-то это. Ладно, пойду к Неве, заодно погляжу на ощущения по ходу действия. Прощайте, туфли, недолго вам осталось. По дороге наткнулся на кучу предметов, явно откуда-то выкопанных – в основном старые противогазы, но много и непонятного металлолома. Лежит куча старого металла и резины – а от чего она? Наверное, из раскопок вытянули. Искали останки погибших, а вот это девать некуда. Может, кого знающего встречу – спрошу, прав ли я.
Берег реки высокий, обрывистый. Во время боев в нем рыли пещеры, чтобы укрыться в них от огня, разместить раненых перед отправкой на левый берег. Сейчас какие-то ниши в обрывах есть, но кто его знает, остались они с тех пор или уже потом вымыты водою, подмывающей берег?
Пора идти отсюда. Что-то мне не хочется здесь долго находиться. Не от нелюбви к кладбищам – я его тут почти и не чувствую. Это оттого, что я понял: моя поездка в Питер заканчивается. Я уже в основном все увидел и сделал. Вот только еще вечером позвоню – быть может, еще что-то узнаю о Кузнецове. А дальше надо собираться обратно. Есть еще один деликатный момент. Но о нем позже. Все, пора идти к шоссе. Вернулся я туда и, постояв полчаса, остановил автобус, который и вернул меня в Питер. А дальше на метро отправился на Московский вокзал, где купил билет на послезавтра. Сутки у меня на всякий случай, а если этого всякого случая не произойдет, можно провести их, как захочу. Пожелаю – отосплюсь после хронического «недосыпа белых ночей», захочу – съезжу в Кронштадт. Захочу – еще куда-то подамся. В тот же Эрмитаж – сравню подростковые впечатления с нынешними. Кажется, Тьма проходит не через каждую массовую гибель. Должно быть еще что-то, из-за чего черное дыхание Тьмы касается этого мира. Какая-то неправильность в этих смертях, наверное.
В 1943 году у Красной Армии появилось новое оружие – саперы-штурмовики. Тренированные ребята в стальных кирасах и их техника обеспечивали прорыв полевой и долговременной обороны, взятие городов и крепостей. Приказ – и контратаки немецких танков натыкаются на поставленные ими минные поля. Другой – и бригада проходит к центру крупного города, оставляя за собой сотни сожженных домов, гарнизоны которых сгинули в пламени или бежали. Штурмовая группа выдвигается вперед, и внутри немецкого дота разверзается ад.
Так уж получилось, что наш современник Саша оказался в прошлом, на рубежах обороны Ленинграда. Он не стал просвещать руководство СССР о секретах атомной бомбы или демонстрировать дремавшие в нем способности диверсанта. Он все же обычный человек и потому усилил Красную Армию только собой.Второй номер станкового пулемета честно воевал, защищая родной Ленинград, но провалиться в прошлое – это не просто выйти в соседнюю комнату и захлопнуть дверь. Шагнув туда даже против своей воли, попаданец может изменить многое.
«Со смертью мы поспорим, пускай умрут враги», – по такому принципу жила и воевала черноморская морская пехота, и ее не останавливали ни шторм, ни минные поля, ни пулеметы. Она остановилась только за Веной, когда враги перед ней кончились вместе с войной. Наш современник Андрей не мечтал о подвигах, прорывах и десантах. Но странный маневр судьбы привел его именно туда, в бригаду морской пехоты. Так что Андрею предстоят высадки в пасть врагу, прорыв по его тылам, штыковые атаки, штурм Новороссийска и Эльтигенский плацдарм.
Конец весны в Тверском княжестве ознаменовался войной с эльфами. Затем восстали наемные войска сипаев, подключились соседние государства… И за всем этим стоит чья-то властная рука и уже нечеловеческий разум: рука и разум лича Ашмаи.Эльфами и сипаями займутся войска и удальцы вроде Александра Волкова. А невидимой «рукой зла» уже немолодой маг Юрий, которому стали приходить вещие сны, зовущие в дорогу…
Над Тверью догорает лето. Возможно, последнее в жизни мага Юрия. Он уже дважды нанес удары правой руке Зла – личу Ашмаи. Впереди не только осень, но и третий поход в логово врага человечества. Удастся ли вернуться оттуда, кто знает.Но присягнувший Свету должен бороться с Тьмой. Вперед, сквозь магическое кольцо зеркал, в цитадель Зла!
«Меч Света гаснет в темноте». Маг Юрий, вступивший в бой с личем, попал в магический плен и уже много лет — пленник подземелий Замка Ужаса. Только его дух может иногда вырваться и странствовать по миру. А остальное время — тьма, пустота и кошмарные видения. Но вдали от стен магической тюрьмы растет его сын, готовящийся продолжить дело отца…
Война изменяет каждого, а ее последствия только усугубляют начатое. Люди, машины, руины городов... настоящая жизнь, смешанная с прошлым. Что движет главного героя: прогресс достичь чего-то нового; увидеть воочию одну из десяток затопленных станций, или... искание самого себя? Ведь, когда рядом находятся предатели, готовые выстрелить в спину, выбор ложится на плечи каждого из них. Убить человека, бросить его, или умереть самому?Все решит только личная вседозволенность. Анархия - мать порядка, хаос - порядка отец.
Fallout — Истории Севера (Земля Свободы) — это любительское произведение по вселенной Fallout, описывающее не каноничные события в северо-западной части США. Произведение не содержит Яой, Пони, Фури, или профессиональный слог. Присутствуют насилие и жестокость, нецензурная лексика.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.