Провинциальный вояж - [40]

— Мертвый, плюгавый, инфантильный задрот. — На ее глазах выступили слезы. — За любовь, за счастье, за бабло нужно драться и глотки рвать, понимаешь, а тебя еще даже не ёбнули толком, даже пальцем не ткнули — ты уже лежишь лапками к верху: не бейте, дяденька, я — припадочный…

Я поднялся и обнял теперь уже бывшего милого друга, и мы оба, перестав сдерживаться, зарыдали в голос, как маленькие дети, обманутые в своих лучших и искренних мечтах.

Продолжая всхлипывать и размазывать слезы, Жанна первая высвободилась и оттолкнула меня.

— Вот, посмотри, — она протянула мне черно-белую фотографию из альбома: на берегу Черного моря был запечатлен улыбающийся мускулистый черноволосый мужчина в плавках и с девочкой на руках, в которой легко угадывалась моя собеседница. — Никого не узнаешь?

— Это Игорь Константинович Бельский — известный в Советском Союзе катала, позднее — кооператор и предприниматель, а по совместительству — мой отец. Ну еще и не очень талантливый писатель-самоучка, как ты тогда выразился, яркий представитель сельского соцреализма.

— Хотя ты все-таки прочти роман-то, он такой же, как отец, импульсивный, смелый, увлекающийся, бесшабашный, где-то подлец и кидала, где-то рыцарь. Настоящий полковник, ни чета тебе, додику. Ладно, не суть.

На папины деньги была основана небезызвестная тебе фирма «Альянс Трейдинг», а также построен водочный завод в Черной балке. Его доля и доля наследников (через офшор на Каймановых островах) до недавнего времени составляла 51%; еще 30% (через другой офшор) — у Бориса Моисеевича Бравермана, старинного папиного компаньона и товарища; остальное — у Сергея Михайловича Остапюка — голимого чёрта у отца на побегушках. — Голос Жанны вновь предательски задрожал.

— Свои акции отец завещал нам с мамой за пару месяцев до смерти, как будто чувствовал что-то. Он хоть и в разводе был с ней и жил с молодой телкой, продолжал нас любить и баловать, меня особенно.

— Тебя, наверное, не посвящали в реальную суть сделки. Но основная цель займа от «Франклин Секьюритиз» — это выкуп нашей доли в компании в пользу Остапюка.

— Ну не сто же лямов отдали одесским жучилам за убыточный и на ладан дышащий завод шампанского. Правда, начальник инвестиционного департамента?

— Короче, нам с матерью досталось по пятнадцать миллионов долларов наличными, еще по семь с половиной процентов осталось в капитале. и на том спасибо, за такие деньжищи могли бы и в расход пустить, как папочку, случай несчастный то-сё…

— А то, что якобы компания стоит миллиарды долларов, так это все херня постная, придет к власти новый губернатор или кто еще, прижмут водочную шарашку, налогов и штрафов начислят, найдут кишечную палочку или там тяжелые металлы в водяре — будет вам капитализация, IPO и Лондонская биржа в придачу.

— Я вообще удивляюсь, как с этими держимордами бандитскими кто-то в здравом уме дело имеет и миллионы долларов им выписывает. Этим франклинам никто бабки не вернет, уж поверь инсайдеру — все уже разошлось по офшорам, у Остапюка тоже осело…

— Бравермана размыли до 25 процентов — а старик особо и не возражал, ему главное, чтобы жена в израильской клинике от рака вылечилась да теща чтобы водочку нахваливала, ну и не убивали больше никого…

— Он по-прежнему свято верит, что мы все на биржу выйдем и долларовыми миллиардерами станем, старый маразматик. Тебя все нахваливал, переживал, хоть ты и потешался над ним.

— Вот, таким образом у Остапюка теперь контрольный пакет Альянса и всей Группы — 50 процентов и одна акция. Вуаля.

— Твоим гаврикам из фонда 10 процентов отписали — ну это ты и так знаешь. Красиво все вышло на бумаге, тоже, наверное, бухают на радостях, премии обмывают, думают, что развели хохлов не задорого. Посмотрим, как эта шарага летать будет. По мне — так при первом шухере навернется…

— Ну да ладно, мы тоже не в накладе, я уже и квартирку в Лондоне присмотрела, поеду получать еще одно образование — маркетинг там или менеджмент в сфере какой-нибудь херни — еще не решила. А может в Сент-Мартинс подамся на фэшн-стилиста. — Ее голос постепенно окреп, стал резким и грубым.

— Понял, мудила, какую выгодную партию ты провафлил?

Я тоже пришел в себя, успокоился и прошептал еле слышно:

— Я любил другую. Жаль, что ее больше нет со мной.

Жанна осеклась и смягчилась.

Опять завибрировал и запищал мобильный. Жанна судорожно схватила и прочитала сообщение, ее лицо почернело:

— У тебя минут пять, не больше. Не спрашивай, просто беги. Возьми вот книгу и пару фоток на память.

Я повиновался и попятился к выходу, наспех натянул кроссовки и начал вращать замок, бросив последний взгляд на возлюбленную.

Жанна осталась сидеть за столом, бледная и потерянная:

— Прощай, милый, не поминай лихом. Люблю тебя.

***

Я выбежал из квартиры и успел спуститься на несколько пролетов вниз по лестнице. Лифт не работал.

Внизу хлопнула дверь и послышались голоса. Испугавшись еще сильнее, я замер, и сполз по стене, забился в дальний угол рядом с дверью в чье-то жилище. На мое счастье света на этаже не было.

— Браверман сказал, буцните пару раз легонько, чтобы запомнил. А я считаю, надо пиздить конкретно, валить московского пидора, — по голосу я узнал сводного брата Жанны.