Провинциальная «контрреволюция» - [98]

Стремительность, с которой передвигались по стране линии фронтов, и кажущаяся близость победы то белых, то красных были главными особенностями российской Гражданской войны. Но изменчивость военной удачи едва ли объяснялась переменой политических симпатий населения[834]. Как свидетельствуют последние месяцы существования Северной области – с лета 1919 г. до падения Северного фронта в феврале 1920 г., не массовые настроения влияли на военный успех, но, наоборот, военный успех в значительной мере определял политические предпочтения населения. Ничто не пугало жителей Севера больше, чем перспектива оказаться на стороне проигравших. Признаки скорого военного поражения подталкивали население, опасавшееся мести за сотрудничество с «врагом», к тому, чтобы заблаговременно перейти на сторону победителя и обеспечить свою безопасность. В годы Гражданской войны слабые армии могли на волне успеха наносить поражение более сильному противнику. И, напротив, даже незначительные военные неудачи, вызванные порой стечением обстоятельств, приводили к лавинообразному крушению фронтов. Как будет показано в данной главе, именно эта динамика привела к падению Северной области.

Уже с лета 1919 г. сведения о неудачах на других белых фронтах, прежде всего на Восточном фронте, не только вызвали разочарование населения Северным правительством, но и способствовали прекращению интервенции Антанты на Севере России. В результате прежние преимущества Северной области превратились в недостатки. Морская связь с внешним миром уже не могла компенсировать экономическую слабость и отсутствие продовольственных резервов в Архангельской губернии. Тем временем непомерно выросшая армия ложилась все большим грузом на экономику Севера. В итоге существовавшая как осажденная крепость, Северная область стала заложницей борьбы на других белых фронтах. И когда в конце 1919 г. в Архангельск стали приходить известия о крушении белых армий на Востоке, Юге и Северо-Западе России, Северный фронт рухнул почти без сопротивления. Однако Гражданская война в Архангельской губернии не завершилась с исчезновением Северной области в феврале 1920 г. Она продолжалась еще многие месяцы в виде массового насилия, террора и политических чисток, которые стали главным инструментом интеграции Архангельской губернии в Советское государство.

Летняя военная кампания 1919 г. и завершение союзной интервенции

Правила фронтовой Гражданской войны в Архангельской губернии диктовала северная природа. Морозные и снежные зимы и весенне-осенняя распутица ограничивали период активных военных операций короткими летними месяцами. Поэтому после неудачной попытки небольших союзных и белых частей под командованием генерала Ф.К. Пуля в августе – сентябре 1918 г. прорваться к Вологде и Котласу все надежды северного руководства были обращены на летнюю кампанию 1919 г. Тогда фронтовая Гражданская война после вынужденного затишья должна была возобновиться с новой силой.

Уже с весны 1919 г. британский командующий союзным фронтом на Севере России генерал Э. Айронсайд вместе с чинами белого штаба корпел над картами летнего наступления. Одна из стрелок предполагаемых атак шла на юг вдоль Архангельской железной дороги, представлявшей собой кратчайший путь на Москву, и упиралась в узловую станцию Плесецкая. Взяв ее, войска должны были наступать дальше на Вологду. Вторая стрелка следовала изгибам Северной Двины, нацеливаясь на Котлас. Именно вблизи Котласа, по расчетам союзного и белого командования, северные части должны были соединиться с сибирскими войсками адмирала Колчака, находившимися весной 1919 г. на пике победоносного наступления. Уже 21 марта на пустынных пространствах средней Печоры передовой отряд сибирских войск вступил в контакт с ротой Мезенско-Печорского района Северной области. Белая пресса трубила об этой встрече как о предвестнице широкого соединения фронтов. Подготовительные операции к масштабному наступлению на Северном фронте начались в июне. Начало же главных атак было намечено на июль 1919 г.[835]

Решение наступать именно в июле демонстрировало, насколько несогласованными были боевые действия на белых фронтах. Хотя более раннее наступление сделало бы соединение с войсками Колчака более вероятным, ему препятствовали несколько факторов. Так, северное командование дожидалось наступления удобных для военных операций летних месяцев, а также прибытия в конце мая – начале июня двух британских добровольческих бригад, которые должны были участвовать в прорыве красной обороны. Что еще важнее, находясь под впечатлением от решительных успехов колчаковских войск, северные власти переоценивали боеспособность сибирских частей. Они полагали, что более позднее наступление облегчит задачу и обеспечит успех все еще недостаточно хорошо обученной Северной армии, сократив ей путь до соединения с сибиряками. Наконец, согласованные наступательные операции были в принципе едва ли возможны, так как между Омском и Архангельском не существовало налаженной радиосвязи и даже срочные военные сообщения нередко шли по нескольку недель