Провидение - [6]

По мере того как мы ехали, движение становилось менее интенсивным: в шикарные кварталы народ валом не валит, так что задержки тут редки. Таким ходом я приеду на добрых полчаса раньше. Однако когда жить остается всего год, не хочется тратить даже полчаса на листание устаревшего экономического журнала в приемной нотариуса.

– Отвезите меня в «Адорé», сделаем передышку.

– Где это?

– В конце проспекта, чайный салон.

Вечно разрываясь между разными часовыми поясами, нескончаемыми заседаниями, селекторными совещаниями, открытием бирж, административными советами и посещениями строек, мое тело отказалось от простых радостей. Например, отведать пирожное и запить бокалом шампанского.

Водитель доставил меня к дверям из кованого железа. Внутри с десяток человек ждали, когда их обслужат, пожирая глазами витрину. Дикая малина, горький шоколад, роза, фисташка, сто вариаций для чревоугодия. Давай, Альбер, прояви оригинальность хотя бы в этот раз: когда впереди остается так мало времени, стоит рискнуть!

– Что угодно, мсье?

– Фиалковый макарон.

Молодая продавщица вручила мне мой трофей.

– А для мадам?

За мной стояла женщина, улыбаясь в предвкушении лакомства – костюм, волосы стянуты в узел, бриллиантовое колье, зрелые черты.

– Фиалка, какая удачная мысль: никогда об этом не думала.

– Сожалею, но этот мсье взял последний.

– Ах, – вздохнула женщина. – В кои-то веки решилась…

Я протянул ей макарон.

– Фиалка больше подходит даме. Я возьму «оперà», мадемуазель.

И сел у окна. Снаружи, прислонившись к своей машине, все с той же хмурой физиономией ждал таксист. Дама покинула чайный салон, весело поблагодарив меня жестом. Я видел, как она выбросила обертку в урну и впилась зубами в свой макарон. Потом исчезла за углом улицы.

Вкус шоколада. Шипение шампанского, пенящегося в фужере. Это крестины Клелии, мне всего пять лет. Мама украсила дом, словно сказочный замок: лестница увита плющом и белыми лилиями; лампочки заливают сад волшебным светом, колыбель моей сестры возвышается на ковре из белоснежного гусиного пуха, а с потолка свешиваются гирлянды шелковых цветов, с особым тщанием изготовленных моими тетушками.

Лихорадочное возбуждение, радостные крики, песни. Во всеобщем ликовании никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Ужасно одинокий, я слопал половину фигурного торта, прежде чем меня вырвало, а потом потерял сознание и упал головой под колыбель.

– Еще что-нибудь, мсье?

– Счет, пожалуйста.

Я снова сел в такси. Водитель слушал новости по радио. «Драматический взрыв в здании на берегу Сены, – репортер от возбуждения почти кричал. – Точное количество жертв пока неизвестно. Команды спасателей на месте, а также полиция, которая проводит предварительное расследование, чтобы определить причину трагедии».

– Со всех сторон обложили, – прокомментировал таксист. – Опять арабы шалят.

Голос репортера продолжал: «Гораздо больше повезло мужчине в парижском метро – бросившись на рельсы, он остался жив, отделавшись простыми переломами».

– Пф-ф! Надо было просто башку себе прострелить – и никаких чудес! Это я вам гарантирую.

«По прогнозам синоптиков в конце дня может разразиться гроза с сильным ливнем».

– Высадите меня здесь, – приказал я таксисту, прежде чем тот успел добавить еще одно тонкое замечание.

Поднялся легкий ветерок, сделав воздух пригодным для дыхания. Я закончил путь пешком, без всяких затруднений, довольный тем, что смог хоть немного побыть в одиночестве. Улица была тихой, тенистой – лишь столетние деревья да богатые дома. Жизнь здесь, наверное, была безнадежно спокойной и в лучшем случае оживлялась появлением хорошо воспитанных школьников, спорящих из-за полдника, или тявканьем миниатюрных собачек, которые так нравятся обеспеченным старичкам. В общем-то идеальное обрамление для нотариальной конторы.

Мне не пришлось звонить: дверь была приоткрыта. Внутри царила интенсивная деятельность, которая контрастировала с пустынностью улицы. В странной тишине торопливо сновали клерки с охапками документов в руках, глядя себе под ноги. Толстое напольное покрытие, обои на стенах, приглушенный звук телефонных звонков – все тут, казалось, было рассчитано на то, чтобы избежать малейшего шума. Мне вдруг стало не по себе.

– Подождите в салоне, – предложила девица у стойки в приемной. – Мэтр Жамбер на несколько минут задерживается.

Я направился к двойной белой двери. Уже собираясь ее толкнуть, я вдруг услышал резкий голос Клелии.

– Жаль, что папы и мамы уже нет, – сказала она. – Вот бы порадовались.

Может ли такое быть, чтобы мы с ней в итоге разделяли одну точку зрения?

– Не дели шкуру неубитого медведя, – послышался голос Дана. – Мы пока ни в чем не уверены.

– А зачем, по-твоему, он нас позвал сюда? В любом случае, кроме нас, у него никого нет.

– Мы никогда не были близки, – продолжил Дан. – Особенно вы двое.

– У нас имелись основания, – отозвалась Клелия.

– Как бы там ни было, это все равно что Рождество до срока, – внезапно подал свой писклявый голос шурин. – Ты хоть представляешь – а если бы твои родители взяли другого? Из соседней колыбели.

Я отпрянул на шаг. Инстинктивно. Но один шаг ничего не менял. Я все превосходно слышал.