Проверка на прочность - [5]

------------------- —

Вижу дым и белую черту,

Мой «Фантом» теряет высоту.

Русское народное творчество

Операция «Разящее торнадо» — именно так назвала американская военщина первый этап нападения на Союз Российских Губерний. В четыре часа ночи по Москве (это уже становится банальным) 23 мая 2012 года, одновременно на пяти направлениях, разнесенных в географическом пространстве на тысячи километров, американские корабли и самолеты начали боевые действия. По выявленным средствам ПВО и ПРО, кораблям, аэродромам, а также скоплениям живой силы (к которым, без малейшего сомнения, были отнесены и города) был нанесен удар тысячами крылатых ракет «Томагавк».

В Средиземном море, где еще стояла ночь, зрелище было наиболее феерическим. Из багрового дыма, полностью окутавшего крейсера, эсминцы, фрегаты и подводные лодки, подсвеченного изнутри пламенем стартовых ускорителей, вылетали копья белого пламени и стремительно уносились прочь. В дыму иногда проглядывали остроугольные фрагменты корабельных настроек, тьма сгущалась и вновь озарялась вспышками пламени. Высоко в небесах, также, одна за другой загорались стрелы белого пламени — «Томагавки» срывались с подвесок высотных стратегических бомбардировщиков В1, В2 и В52, разгонялись и уносились над территорией Турции в Северо-восточном направлении.

Мощь ракетного удара казалась страшной и неотразимой. Но, это только казалось. Не многие американцы знали русскую поговорку: «Когда, кажется — креститься надо», но большинство из них вспомнили о Боге, при внезапном появлении в небесах двух расходящихся пучков тончайших белых линий, исходящих, казалось, прямо со звезд. Каждая из этих линий упиралась в наконечник огненной «стрелы» запущенной с борта стратегического бомбардировщика, или «копья» отправленного в полет с одного из кораблей. В этот момент по глазам била ослепительная вспышка и, спустя некоторое время, когда они снова обретали способность видеть, перед взором проявлялись тускнеющие облака равномерно светящегося газа, которые быстро рассеивались, как будто поглощаемые окружающей тьмой.

Более семисот «Томагавков» были уничтожены двумя Стражами всего за полторы минуты. Потом они перенесли огонь на американские спутники, не делая различия между военными и гражданскими космическими аппаратами (уцелели только телескопы, направленные в противоположную от Земли сторону). В черном небе одна за другой вспыхивали «сверхновые». Вспышки были яркими, но короткими. Они на краткий миг озаряли крохотные участки небосвода, затмевая нормальные звезды, и на месте спутника вообще ничего не оставалось. Легкое плазменное облачко ободранных ядер и элементарных частиц, быстро разлетающихся во все стороны, почти сразу становилось невидимым.

Спустя несколько минут ударные авианосные соединения остались без космической связи. Оперативный дежурный по штабу командования воздушно-космической обороны Северной Америки (NORAD) не верил своим глазам. С экранов один за другим пропадали спутники. Вообще пропадали. Средства наблюдения за космическим пространством были в состоянии обнаружить предмет диаметром в два сантиметра. На месте спутников не оставалось даже таких предметов. Там не оставалось вообще ничего, кроме «голых» атомных ядер и элементарных частиц, но настолько малые объекты на расстоянии в тысячи километров нельзя обнаружить даже в сильнейший телескоп.

На следующем этапе настала очередь бомбардировщиков. Как только Стражи перенесли огонь на космические объекты, в атмосферу вошел Буран. При входе в атмосферу его скорость немного превышала 30 000 километров в час, но, опускаясь по наклонной восьмерке до линии Кармана[3], он быстро снизил ее до 28 000 и перешел в горизонтальный полет. На стокилометровой высоте, где давление воздуха составляет около одной десятитысячной от атмосферного давления, воздух еще не дает крыльям достаточную опору, но уже позволяет использовать рули при маневрировании.

Стратегические бомбардировщики, парящие в стратосфере высоко над облаками, были практически не видны с земли, но очень четко просматривались сверху в высокочувствительную оптику бортстрелка, удобно расположившегося в кабине Бурана за пультом управления огнем термоядерного лазера.

Возможности лазерной установки позволяли сжечь бомбардировщики расфокусированным импульсом прямо в стратосфере, но бортстрелок был гуманистом. Он потратил значительно больше времени, но провел операцию купирования хвостов с хирургической точностью, аккуратно отсекая их от корпуса тончайшим пунктиром сверхжесткого гамма-излучения невообразимой плотности. Гиперболоид инженера Гарина — это фантастика. Лазер с термоядерной накачкой выдает не луч света, а серию чрезвычайно коротких импульсов гамма-излучения невообразимой для большинства физиков жесткости. Правда, между этими импульсами могут быть очень маленькие промежутки, не уловимые не только человеческим глазом, но и многими регистрирующими приборами. Такая серия не режет металл. Она прошивает его густой строчкой идеально круглых отверстий, диаметр которых зависит от фокусировки излучателя и расстояния до цели. В данном случае, расстояние не превышало 100 километров и, соответственно, диаметр отверстий был сведен до 5 миллиметров. Перфорированный металл корпуса самолета практически сразу обрывался с такой же легкостью, с какой рвется туалетная бумага. В данном случае, это приводило к фатальным последствиям. Экипажи стратегических бомбардировщиков, потеряв управление, внезапно обнаруживали, что хвост самолета, вместе наружным рулевым оперением и внутренней начинкой уже отделился и продолжает полет самостоятельно. Спустя непродолжительное время, члены экипажа героически катапультировались, а неуправляемая боевая машина стремительно теряла высоту, кувыркаясь в двух плоскостях и неудержимо стремясь к укутанной ночным мраком турецкой земле.