Проверка на дорогах. Правда о партизанской разведке - [74]
– С замечательным чувством расходились мы из Долган. Хотелось скорее поделиться с товарищами, как здорово прошла встреча, – рассказывала партизанка. – Еще больше укрепилась вера в нашу победу. Скоро этот час наступит, и каждый из нас может приблизить его.
Впервые, пожалуй, я так остро почувствовала, какая мы огромная сила. Пусть они нас боятся, а не мы их! Враг делал ставку на насилие, террор, разбой. Мы противопоставляли врагу отвагу, патриотизм, верность нашим идеалам. Коммунисты вели за собой молодежь, показывая пример беззаветной преданности делу партии. Не случайно десяткам и десяткам лучших комсомольцев мы дали партийные рекомендации. Свое право быть коммунистами они доказали в бою.
Глава 4
Рейд в логово
Луна – партизанское солнышко.
Пословица военных лет
«Я требую массовой засылки агентуры. Я создал вам столько школ, сколько нужно» – это слова адмирала Канариса на совещании асов абвера, которое в 1943 году он провел в Риге. На нем, говоря современным языком, обсуждались актуальные проблемы расширения шпионско-диверсионных действий в советском тылу.
Узнал я впоследствии, что на этой встрече профессиональных разведчиков фигурировала и моя персона. Фамилия Пяткин была им известна, а вот звание они мне крепко завысили. В донесениях абверовцев я именовался генералом. Конечно, в душе то я посмеялся, но, чего уж там скрывать, был и в какой-то степени польщен – этот важный разведфакт говорил о масштабе и эффективности нашей работы. Однако главная операция была впереди.
Напомню читателю ту коротенькую записку из Печков, которую я с таким нетерпением и тревогой дожидался: «Намеченной цели достиг, ваше задание выполнено полностью, прилагаю схему постов «Ш», а также фамилии и их установочные данные. Жду указаний на дальнейшие действия».
Уже после операции, когда мы в партизанском лагере снова и снова перебирали все ее подробности, Лазарев все рассказал мне. И сейчас, насколько позволит память, я попытаюсь восстановить, как это было.
Итак, он сошел с поезда на первой станции после Печор (тогда – Петсари). Ему предстояло наняться батраком к богатому эстонцу поближе к Печкам. По дороге нарвался на патрулей. Забрали, отвели в комендатуру.
Совсем недавно человек вырвался из плена, вернулся к своим, вновь стал бойцом, получил возможность мстить с оружием в руках за все пережитое. И вот – новый круг. Опять это «Шнель!», удар прикладом в спину, унизительный обыск. И в любую минуту все может оборваться раз и навсегда. Предстоял еще один трудный поединок.
Комендант был раздражен и озабочен. Несколько раз, прерывая допрос, звонил на станцию и распекал кого-то за задержку важного эшелона. В вопросах его не было никакой связи и логики. И когда Лазареву казалось, что все обошлось, вдруг последовал короткий приказ:
– В яму!
Часовой отвел его в старый амбар, сложенный из крупных валунов. Пинок кованым сапогом – и в темноте Александр, не удержав равновесия, рухнул в яму. Видно, на зиму здесь закапывали картошку.
Лязгнул засов, и потянулись часы ожидания. В узенькое оконце пробивался свет жаркого летнего дня, а здесь было холодно и мозгло, пищали мыши. Выбравшись из ямы, он размялся, обошел амбар. Надежно сделано, не убежишь! Впрочем, это и не входило в его планы. Документы у него были надежные, а вот версия… Выдержит ли?
Прошли сутки, а о нем словно забыли. Только шаги и покашливание часового за дверью. От собачьего холода не смог сомкнуть глаз. Только на следующее утро принесли кружку кипятка и кусок хлеба. Но и этого доесть не дали. «Шнеллер!» Опять повели в комендатуру.
За столом сидел уже другой офицер, в черном кителе. Гестаповец. Не кричал, говорил мягко, спокойно, выслушивал внимательно. Стал расспрашивать о семье, поговорил даже о фильмах, книгах. Оказался поклонником Достоевского и пофилософствовал о «загадочной русской душе». Язык наш он знал неплохо, видать, крепко готовился к походу на Восток. Начав издалека, неторопливо подошел к существу дела.
– Жил, говоришь, у вдовушки? А не боялся ее с детьми под расстрел подставить?
– Я же не говорил, что из плена бежал. Выдавал себя за торгового работника, которого из тюрьмы выпустили. Недостача у меня вышла, перед самой войной посадили. Да и старосте я помогал, мужиков то в деревне раз-два и обчелся.
Неожиданно гестаповец перешел на немецкий язык. Лазарев как ни в чем не бывало стал отвечать на вопросы.
– Откуда знаешь немецкий?
– В лагере подковался. А вообще то к языкам я с детства горазд.
– Теперь говори: почему бежал?
– От хорошего не бегут. Оставалось только повеситься или под автоматы.
– И подался к партизанам?
– Нет уж, не дурак, чтобы из огня да в полымя.
Тут гестаповец, не меняя тона, сказал вдруг:
– Я ведь знаю, ты – русский разведчик. – И совсем по-свойски добавил: – Может, не будем, как это у вас говорят… Ваньку валять?
– Вот вы мне не верите, – обидчиво огрызнулся Лазарев, – а партизаны, думаете, поверили бы? Тоже бы сказали: подослан, шпион. А какой же я шпион! Умирать неохота, вот и залез, как медведь в нору.
– В нору? Это к вдовушке-то под юбку! – И, очень довольный своей шуткой, гестаповец расхохотался, откинувшись на спинку стула.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.
Литературный портрет знаменитого норвежского писателя Юхана Боргена с точки зрения советского писателя.
Перед вами дневники и воспоминания Нины Васильевны Соболевой — представительницы первого поколения советской интеллигенции. Под протокольно-анкетным названием "Год рождение тысяча девятьсот двадцать третий" скрывается огромный пласт жизни миллионов обычных советских людей. Полные радостных надежд довоенные школьные годы в Ленинграде, страшный блокадный год, небольшая передышка от голода и обстрелов в эвакуации и — арест как жены "врага народа". Одиночка в тюрьме НКВД, унижения, издевательства, лагеря — всё это автор и ее муж прошли параллельно, долго ничего не зная друг о друге и встретившись только через два десятка лет.
Советский блокбастер «Майор Вихрь» впервые рассказал о том, как весной 1945 года наша военная разведка предотвратила уничтожение немцами старинного польского города Кракова. Образы героев картины — собирательные, а ряд событий и трагический финал — вымышленные. В основе сюжета — подлинная история боевой деятельности разведывательной группы «Голос» и ее командира — бывшего директора сельской школы Евгения Березняка.Спасение Кракова — не единственный подвиг, который совершил реальный «майор Вихрь». За 150 дней нахождения в тылу противника группе «Голос» удалось полностью разведать Краковский укрепрайон, собрать и передать в штаб 1-го Украинского фронта достоверную информацию о дислокации нацистских армий, корпусов и дивизий, воздушных эскадрилий.
Тетралогия о разведчике Михаиле Тульеве («Ошибка резидента» (1968), «Судьба резидента» (1970), «Возвращение резидента» (1982) и «Конец операции «Резидент»» (1986) стала одним из самых любимых «шпионских сериалов» в СССР. За перипетиями борьбы разведок зрители следили не отрываясь. Мало кто знал, что этот поединок происходил и в действительности, но несколько не так, как на экране.В 1965 году моряк срочной службы Олег Туманов, выполняя задание КГБ, совершил дерзкий побег из Советского Союза. В течение 20 лет он жил и работал в Мюнхене, пройдя путь от корреспондента до старшего редактора русской службы «Радио Свобода».
В 1977 году в Москве во время задержания чекистами при загадочных обстоятельствах покончил с собой ценный агент ЦРУ «Трианон» — высокопоставленный сотрудник МИДа СССР Александр Огородник. По столице поползли слухи о том, что контрразведчики помогли ему уйти из жизни.В 1984 году был снят многосерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить», где история разоблачения американского агента была показана относительно подробно и достоверно. Хотя множество важных подробностей осталось за кадром.Много лет спустя контрразведчик Игорь Перетрухин, который принимал активное участие в разоблачение агента ЦРУ (в фильме он фигурировал под фамилией полковник Макаров), рассказал всю правду о «Трианоне».
Чекист Максим Максимович Исаев, он же Всеволод Владимирович Владимиров, он же штандартенфюрер СС Штирлиц – кем на самом деле был этот человек? О трагической судьбе особо ценного агента внешней разведки НКВД – Вильгельма Лемана (А/201, «Брайтенбах»), настоящего, а не придуманного Штирлица рассказывает эта книга.