Проверка на дорогах. Правда о партизанской разведке - [39]
…По Порхову шли врозь: мы с Женей впереди, доктор следом. Дело было в конце ноября, снег еще не выпал, а морозы уже ударили. Земля замерзла, кажется, каждый шаг звоном отдавал. Начало темнеть, а нигде ни огонька. И за каждым углом, того и гляди, на патрульных наскочишь. Отошли от города километров пять. Гляжу – захромал доктор, ноги сбил. А впереди еще сутки ходу.
Добрались до Шелони. Около мельницы я босиком, перешла по камням на другой берег – ноги зашлись. Где-то впереди собака залаяла. Я предупредила: если охну, значит, опасность. И чуть не охнула, когда в ледяную воду вошла.
Уже за полночь кое-как добрели до какого-то брошенного овощехранилища на окраине деревни, дотла сожженной. Набрали немного картошки, испекли на костерке. Отогрелись. Наутро глядим – снег повалил. Плохой нам попутчик – следы видны. Свернули с дороги в лес. И тут слышим – где-то совсем поблизости лыжи шаркают. Затаились за деревьями. И всего в нескольких метрах от нас немцы, семь человек, прошли по первой лыжне. Как мы на них не нарвались! Сказать по-честному, натерпелась я страху в эти минуты. И конечно, не столько за себя, сколько за доктора. Такое задание сорвать!
Мы, разведчицы-маршрутиицы, знали округу как свои пять пальцев, ориентировались отлично. В нашей лесной местности без этого пропадешь. А тут надо же, то ли оттого, что снег выпал и сразу все вокруг переменилось, то ли от испуга, но сбились мы с Женей с пути, потеряли направление. У доктора каждый шаг на счету, еле ковыляет, все губы от боли перекусал. Мы у него и чемоданчик с инструментами взяли, да подмога-то небольшая.
Пришлось нам еще одну ночь в лесу провести. Когда стало светать, пошла я и буквально в двадцати метрах на нашу тропинку наткнулась. Сколько таких чуть приметных тропинок вело к партизанской стоянке! Идешь и ожидаешь, когда тебя окликнут. Не окликнут – значит, снялись с места. Сплошь и рядом так бывало. И ни у кого не спросишь, куда перебазировалась бригада, сам ищи. Но были у нас верные приметы, по которым узнавали, в какую сторону ушли товарищи.
На этот раз, к счастью, бригада была на месте, Семьдесят километров отмахали с нашим доктором. Мыто привычные, а его жалко было очень. И стал меня Александр Алексеевич с того памятного перехода называть «моя спасительница».
Впрочем, сбитые в кровь ноги – пустяки по сравнению с тем, что пережил армейский врач за время фашистского плена. Мне, как начальнику особого отдела 1-й Ленинградской партизанской бригады, пришлось выслушать немало горьких человеческих историй. Но то, что рассказал Александр Алексеевич, врезалось в память.
Война по-своему мерит человеческий возраст. Меня в тридцать лет разведчицы называли «батей». А что же говорить о Знаменском, если он мне почти в отцы годился? Он уже двадцать лет работал врачом, участвовал в советско-финляндской войне, а эту начал командиром медсанроты 245-й стрелковой дивизии. Она сражалась в очень тяжелых боях летом и осенью сорок первого года и попала в окружение под Демянском…
А дальше – концлагерь для военнопленных в Старой Руссе, злющие собаки и три ряда колючей проволоки, сыпной тиф и дизентерия, голод и жажда. Знаменский тоже сгорал в тифу, но его спасли товарищи по медсанбату. Затем в январе сорок второго его перевезли в Порхов и поместили в специальный лагерь для штрафных военнопленных, партизан и переболевших сыпным тифом. Отсюда он выбрался в гробу – вынесли вместо умершего пленного красноармейца. Долго выхаживали его в порховском лазарете, где работали наша военнопленные врачи. Уже в бригаде у Александра Алексеевича произошла совершенно удивительная встреча. Его узнал боец, который в ящике для покойников перевез Знаменского из концлагеря в лазарет. Оказывается, позднее он тоже бежал к партизанам.
…Всего день приходил в себя доктор на новом месте. А на следующее утро он уже был в строю. И как обрадовались партизаны известию, что появился в бригаде врач. Словно все заботы о здоровье можно было возложить на этого спокойного, уверенного человека, отлично знавшего свое дело. В этом партизаны убедились, когда в первую же неделю он сделал несколько сложных операций. Туго было с лекарствами, недоставало инструментов. В дело шли даже бумажные бинты, хотя они плохо заживляли раны. Потом на бинты стали разрезать парашютную ткань. Медикаменты присылала Большая земля. И спасибо Саше Котовской, которая тоже провела рискованную операцию, добывая хирургические инструменты из порховской больницы.
Знаменский был безотказен – ведь он являлся не только нашим доктором, но и единственной скорой помощью на десятки деревень: в партизанской республике шли к нему и стар и млад. Вызовы были самые неожиданные – плохо стало раненому партизану, надо принять роды, заболел ребенок.
Осталось у Знаменского на Псковщине несколько крестников, которым сейчас уже за сорок, есть у них свои дети, а может быть, даже и внуки. И не знают они, что обязаны своей жизнью партизанскому доктору. Были в его распоряжении одна лошадиная сила – трофейный конь, два ординарца да медсестра, которые помогали ему во время операций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советский блокбастер «Майор Вихрь» впервые рассказал о том, как весной 1945 года наша военная разведка предотвратила уничтожение немцами старинного польского города Кракова. Образы героев картины — собирательные, а ряд событий и трагический финал — вымышленные. В основе сюжета — подлинная история боевой деятельности разведывательной группы «Голос» и ее командира — бывшего директора сельской школы Евгения Березняка.Спасение Кракова — не единственный подвиг, который совершил реальный «майор Вихрь». За 150 дней нахождения в тылу противника группе «Голос» удалось полностью разведать Краковский укрепрайон, собрать и передать в штаб 1-го Украинского фронта достоверную информацию о дислокации нацистских армий, корпусов и дивизий, воздушных эскадрилий.
Тетралогия о разведчике Михаиле Тульеве («Ошибка резидента» (1968), «Судьба резидента» (1970), «Возвращение резидента» (1982) и «Конец операции «Резидент»» (1986) стала одним из самых любимых «шпионских сериалов» в СССР. За перипетиями борьбы разведок зрители следили не отрываясь. Мало кто знал, что этот поединок происходил и в действительности, но несколько не так, как на экране.В 1965 году моряк срочной службы Олег Туманов, выполняя задание КГБ, совершил дерзкий побег из Советского Союза. В течение 20 лет он жил и работал в Мюнхене, пройдя путь от корреспондента до старшего редактора русской службы «Радио Свобода».
В 1977 году в Москве во время задержания чекистами при загадочных обстоятельствах покончил с собой ценный агент ЦРУ «Трианон» — высокопоставленный сотрудник МИДа СССР Александр Огородник. По столице поползли слухи о том, что контрразведчики помогли ему уйти из жизни.В 1984 году был снят многосерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить», где история разоблачения американского агента была показана относительно подробно и достоверно. Хотя множество важных подробностей осталось за кадром.Много лет спустя контрразведчик Игорь Перетрухин, который принимал активное участие в разоблачение агента ЦРУ (в фильме он фигурировал под фамилией полковник Макаров), рассказал всю правду о «Трианоне».
Чекист Максим Максимович Исаев, он же Всеволод Владимирович Владимиров, он же штандартенфюрер СС Штирлиц – кем на самом деле был этот человек? О трагической судьбе особо ценного агента внешней разведки НКВД – Вильгельма Лемана (А/201, «Брайтенбах»), настоящего, а не придуманного Штирлица рассказывает эта книга.