Провал операции «Нептун» - [4]

.

Но одного лишь моста Гитлеру показалось недостаточно для обеспечения его далеко идущих планов. Было приказано продолжать строительство подвесной канатной дороги и начать сооружение нефтепровода через Керченский пролив. В протоколе совещания Шпеера и Гитлера от 6 июня 1943 года говорится:

«Фюрер считает эту подвесную дорогу весьма ценной. Одновременно он указал, что строительство моста не должно откладываться»[12].

Как мы знаем от Шпеера, фронтовому командованию эти идеи представлялись сумасбродными: находясь под постоянным натиском советских войск, оно понимало, что ни от моста, ни от нефтепровода толка не будет. Тем не менее, работы велись, и о них начиная с зимы 1943 года одно за другим поступали указания. Так, 12 февраля командование группы армий «А» получило директиву продолжать строительство подвесной дороги, а со строительством нефтепровода «подождать». 15 февраля пришла директива: «Согласно новому решению ОКХ, нефтепровод через Керченский пролив все-таки будет строиться, причем немедленно. Это поручается штабу технических войск 17-й армии»[13].

В дополнение Гитлер приказал начать строительство цепи дотов на Кубанском плацдарме, для чего использовать запасы цемента со знаменитых новороссийских цементных заводов[14]21 апреля — новая директива свыше: мост через Керченский пролив должен быть закончен к 1 августа 1944 года. Директиву передал начальник железнодорожных войск генерал Билль при посещении штаба 17-й армии[15].

Наконец, в личном архиве генерала Иодля — человека, стоявшего ближе многих других к Гитлеру во время принятия им военных решений, — мне удалось найти такое его заявление, сделанное сразу после войны:

— После прорыва советских войск на Дону фюрер принял правильное решение уйти с Кавказа и отвести войска, сохранив лишь Кубанский плацдарм, который он хотел удерживать любой ценой и возможно дольше...[16]

Подытожив все эти абсолютно достоверные свидетельства, можно сказать лишь одно: Гитлер серьезно надеялся, что с Кубанского плацдарма 17-я армия сможет перейти к активным действиям и вся южная группировка, говоря словами генерала Варлимонта, сможет «вернуться в Сталинград» — и не только в Сталинград! Недаром в составленном в феврале документе 5-го армейского корпуса — того самого, который в 1942 году ворвался в Новороссийск, а в 1943 году отчаянно сопротивлялся наступлению советских войск в этом районе, — говорилось: «Начнем ли мы снова наступление или придется отводить войска — это зависит от общей обстановки».

Но «общую обстановку» диктовал не вермахт.

Как появился плацдарм? Новороссийск расположен на берегах Цемесской бухты, которая глубоко врезается в горы. Там два цементных завода — «Пролетарий» и «Октябрь». С одной стороны были мы, а с другой — немцы. К началу 1943 года левый берег весь был у противника, с высот он контролировал движение нашего флота, и надо было этого преимущества его лишить. Вот и родилась мысль: давайте попробуем высадить десант и захватить предместье Новороссийска.

Л. И. БРЕЖНЕВ.

Глава II. КАК ПОЯВИЛСЯ ПЛАЦДАРМ

«Русские это смогут»

...Вот как об этом рассказал майор Ламайер, в те дни командир 789-й войсковой батареи береговой артиллерии, штаб которой находился в селе Глебовка — между Новороссийском и Анапой[17].

Вечером 3 февраля 1943 года его крайне взволновала последняя сводка. На побережье было неспокойно. Советские разведывательные суда то и дело появлялись у берега, особенно перед селом Южная Озерейка. Воздушная и радиоразведка докладывали, что в Геленджике и Туапсе сосредоточиваются советские военные корабли, ведется активная радиосвязь. А вот с 1 февраля в эфире воцарилось подозрительное молчание. Ламайер позвонил в штаб 17-й армии. Там тоже проявляли беспокойство. Более того: была объявлена «тревога номер 1». Но... для Крымского побережья, а не для Новороссийска.

Почему? Ответить на этот вопрос необходимо, иначе трудно будет понять дальнейшие события.

С тех пор как 17-я армия отошла на Тамань и, несмотря на непрерывные удары наступавших советских частей, закрепилась на линии обороны, тянувшейся от Краснодара до Новороссийска, немецкое командование боялось высадки здесь советских десантов.

Еще 1 декабря 1942 года, т. е. до завершения Сталинградской битвы, когда гитлеровскому командованию казалось, будто группе армий «А» ничто не угрожает, начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковник Иодль доложил Гитлеру, что советский флот неожиданно вышел из своих портов. Гитлера это сообщение привело в беспокойство. Начальник генштаба Цейтцлер тут же отдал приказ «поднять тревогу» в Крыму. 12 декабря снова поступили разведывательные данные о возможном советском десанте в Крыму. Стенограмма фиксирует:

«Иодль. Там высадиться нельзя!

Фюрер. А русские это смогут! Они пройдут! Мы бы в такую метель и непогоду не высадились. Это надо признать. А вот от русских этого можно ожидать».

И в штабе группы армий «А» опасались высадки советских десантов. 7 января 1943 года штаб 17-й армии и начальник оккупационных войск в Крыму получили приказ: «На случай русского десанта должны быть наготове маршевые батальоны»