Прототип - [2]
— Мне сказали об этом сотрудницы журнала, где был напечатан твой роман. Говорю тебе как другу: Лидку блондинку знаешь? Вот она и сказала.
Я знал только, что Григорий числился в ленивых поклонниках «Лидки».
— Скажи мне: верно, что именно я стал прототипом твоего романа?
— Нет, неверно.
— Признайся, N., что разглядел во мне героя: я тебе все прощу. С тебя пиво — и разбежались. Идет?
— Прототипом моего романа был я; это самый банальный случай во всей литературе, — внятно ответил я, автор. — Можешь рассказать о моем саморазоблачении всему городу. — Не приписывай себе несуществующих достоинств. Писатели, как все пустые люди, имитируют личность, подражают другим. В этом и заключена суть таланта: в имитации. Разве нет? Вы паразитируете на других, на таких, как я.
Возражать дураку, который наловчился выражаться умными словами, — самое тягостное из всех известных мне занятий.
— Я поставлю тебе пиво. Только с условием.
В моем маршальском тоне не было ни намека на капитуляцию.
— Никаких условий. Извинения и пиво в благодарность за мой кроткий нрав.
Наглость пустышки, возомнившей себя романной личностью, превосходила
все мыслимые пределы.
— Ну и черт с тобой. Обойдешься без моего пива.
— Хорошо, я согласен на твои заведомо неприемлемые условия. Ты пользуешься моим незаслуженно хорошим отношением к тебе. К тому же тебе чуждо великодушие. А таланты, заметь, великодушны.
— Условие простое. Я ставлю тебе пиво за то, чтобы ты великодушно оставил меня одного. Немедленно.
— Ты предлагаешь, чтобы я взял твое угощение деньгами?
— Именно. И тут же растворился в нагретом воздухе.
— Тогда это будет два пива.
— В таком случае тебе придется уносить ноги в два раза быстрее.
Солнце не стало дожидаться, чем окончится мой торг с Григорием; оно, презрительно уменьшаясь в размерах, погрузилось за кромку леса и скрылось, с намерением направляя свои остывающие прощальные лучи в сторону от меня.
— Прототип чертов, — выругался я и, чтобы немного взбодриться, заказал себе второй бокал прохладительного напитка.
Когда я допивал бокал (пивной хмель удивительно рифмуется с легкой печалью), в голове моей сложился рассказ, который я и записал тем же поздним вечером, переходящим в ясную ночь, — после того, как проводил свою подружку, раздражительно напоминавшую Мэрилин Монро, легкомысленно впорхнувшую в информационную эпоху на своих умопомрачительных шпильках, очаровательно не выходящих из моды, как и красивая женская ножка. Вот только концовка опуса мне никак не давалась. Смысл никак не хотел становиться объемным, внутренне противоречивым и распирающим форму изнутри, как это положено смыслу в приличном рассказе. Моим мыслям не хватало решающего штриха.
Пустяковый рассказ ни о чем не отпускал меня, и я, уподобляясь классику жанра (я развалился на просиженном диване, копируя расслабленную чеховскую позу; Антон Павлович интеллигентно пялился мне в спину с фотографии, стоявшей у меня на столе, на котором царил толстовский порядок), позвонил своему давнему приятелю, прозаику Кр. Хорошуну, считавшемуся выдающимся экспертом по части чужих шедевров, — очевидно, потому, что сам давно уже ничего не писал, — и поделился с ним своими соображениями.
— Написал рассказ под названием «Прототип». Впервые позволил себе вставить почти реальную сцену. Представляю, как обидится пострел Григорий. Но он сам напросился. Оцени-ка свежим взором, почитай. Кажется, чего-то не хватает, не могу понять чего.
— Отчего же не почитать? Почитаем, вникнем, оценим, — мастито бубнил экс-профи, явно кого-то напоминая своими дурацкими тягучими интонациями. — Почитаем, отчего же не почитать…
Он напоминал мне меценатствующего купца, в наказание за что-то лишенного буйной брады, — тип, который я, конечно же, никогда не встречал в своей жизни, да и он, разумеется, тоже. Но ведь мы оба читали Островского и Лескова. А также Чехова.
— Знаешь, — сказал мне приятель Кр. Хорошун на следующий день, тяжко дыша в трубку, — больше мне не звони. Прототипом ты сделал меня, не наводи тень на плетень. Только зачем тебе надо было выставлять меня таким идиотом? Не понимаю. Я ведь совсем недавно был в Гродно и позволил себе поболтать о том о сем с одним из твоих собратьев по перу. Что вы за люди такие, писаки? Сплошное вранье. Испорченный телефон. Я ничего не говорил о Лидке, это ты сочинил. А теперь весь город будет сплетничать. Не думал, что ты из числа тех, для кого не существует ничего святого. Кстати, твой собрат видел тебя в Гродно с молодой блондинкой. Ты уже бродишь с ней под ручку звездной ночью в его рассказе. За что боролся, на то и напоролся. Бывай.
Я молча повесил трубку, даже не извинившись. А за что, собственно?
После этого отправился на кухню, где тихо колдовала моя жена (есть такой удивительный тип женщин, в меру умных и в меру хозяйственных, который счастливо подходит писателям): я знал, что меня ждут огненные голубцы под ледяную рюмку водки. Еще нет семи, можно позволить себе плотный ужин. Потом пораньше лечь спать. Завтра, как всегда, будет суетливый, хлопотливый день, после которого останется впечатление напрасно потраченного времени. Если бы не голубцы — совсем беда.
Отчужденыш — отчужденный, покинутый всеми своими. Так у Даля. А собственно, «отчуждение» имеет несколько значений. И философский, почти «эпохальный» смысл, если верить герою романа-эпопеи Анатолия Андреева «Отчуждение»…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском — новейший роман классика американского постмодернизма, автора, стоявшего, наряду с К. Воннегутом, Дж. Хеллером и Т. Пинчоном, у истоков традиции «черного юмора». «Всяко третье размышленье» (заглавие книги отсылает к словам кудесника Просперо в финале шекспировской «Бури») начинается с торнадо, разорившего благополучный мэрилендский поселок Бухта Цапель в 77-ю годовщину Биржевого краха 1929 года. И, словно повинуясь зову стихии, писатель Джордж Ньюитт и поэтесса Аманда Тодд, профессора литературы, отправляются в путешествие из американского Стратфорда в Стратфорд английский, что на Эйвоне, где на ступеньках дома-музея Шекспира с Джорджем случается не столь масштабная, но все же катастрофа — в его 77-й день рождения.
Группа российских туристов гуляет по Риму. Одни ищут развлечений, другие мечтают своими глазами увидеть шедевры архитектуры и живописи Вечного города.Но одна из них не интересуется достопримечательностями итальянской столицы. Она приехала, чтобы умереть, она готова к этому и должна выполнить задуманное…Что же случится с ней в этом прекрасном городе, среди его каменных площадей и итальянских сосен?Кто поможет ей обрести себя, осознать, что ЖИЗНЬ и ЛЮБОВЬ ВЕЧНЫ?Об этом — новый роман Ирины Степановской «Прогулки по Риму».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Электронная книга постмодерниста Андрея Шульгина «Слёзы Анюты» представлена эксклюзивно на ThankYou.ru. В сборник вошли рассказы разных лет: литературные эксперименты, сюрреалистические фантасмагории и вольные аллюзии.