Протопоп Аввакум. Жизнь за веру - [11]

Кроме того, кандидат в священники должен был обладать определёнными певческими навыками и достаточно развитым слухом. Церковное пение на Руси занимало очень важное место в ткани богослужения. Достаточно вспомнить, что предпочтение, отданное послами князя Владимира православию («выбор веры»), древнерусские летописцы связывали с эстетическим впечатлением от «ангелоподобного» византийского пения: «Мы не можем забыть той красоты, которую видели в Константинополе; всякий человек, как отведает раз сладкого, уже не будет после принимать горького; так и мы здесь в Киеве больше не останемся», — говорили послы. После принятия христианства на Руси в 988 году были восприняты и певческие традиции Византии, в основе которых лежала система осмогласия. «Столповое пение», или «изрядное осмогласие», было введено в богослужение Русской Церкви при великом князе Ярославе Мудром, когда в 1051 году на Русь прибыли три искусных греческих певца. Однако впоследствии древнерусское церковное пение (знаменный распев) разрабатывалось уже на почве национальных традиций и достигло вершины своего развития в Московском государстве в конце XVI — начале XVII века. В Москве из лучших певчих был организован придворный хор — хор государевых певчих дьяков, который стал своего рода общерусской академией церковного пения. Большим знатоком знаменного пения был сам царь Иван IV, сочинивший стихеры памяти митрополита Петра, Сретению Владимирской иконы Богоматери и «Канон Ангелу Грозному воеводе». Выдающимися распевщиками были приближённые к царю певчие Иван Нос и Фёдор Крестьянин (или Христианин), который возглавил одну из крупнейших школ знаменного пения. Плодами творчества отечественных мастеров-распевщиков были «переводы», то есть различные варианты богослужебных песнопений: «ин переводы», «ин роспевы», «большой роспев», «большое знамя», «малое знамя», «путь» (усольский, соловецкий) и др.

Знаменный распев отличали величественная простота, спокойствие движения, чёткий чеканный ритм, законченность построения… Песнопения знаменного распева представляли собой прежде всего распетые богослужебные тексты, где на первый план выступало Слово. Особенностью древнерусского знаменного пения было то, что оно исполнялось в строгий унисон, то есть не допускалось одновременное звучание разных по высоте звуков. Согласно древнему Иерусалимскому уставу, принятому на Руси, церковное пение должно быть единогласным, проповедуя согласие и единство. Состав хора изначально был чисто мужским (за исключением женских монастырей, где он, естественно, был чисто женским), то есть не допускалось существование смешанных хоров. Неприличным и изнеживающим считалось высокогласие, поэтому в древних песнопениях XV–XVI веков преобладал низкий регистр. Пение осуществлялось антифонно, то есть попеременно двумя клиросами, или ликами (хорами). Во главе каждого клироса стоял головщик — первый певец. Он должен был в совершенстве знать церковное пение и обладать твёрдым голосом. Головщик начинал и вёл своим голосом каждое песнопение. Очень важна была однородность звучания, чтобы ни один голос не выдавался из общего хора.

Особо следует сказать о системе записи песнопений в древнерусской традиции. Со временем на Руси выработалась совершенно оригинальная система записи — так называемое крюковое письмо, нигде больше не встречавшееся и до сих пор сохраняющееся у старообрядцев. «Крюковым» оно называется по одному из самых распространенных знамен — «крюку». Название других знамен: «параклит», «палка», «статия», «змеица», «столица», «голубчик», «стрела», «скамеица», «подчашие», «чашка» и т. д. «Каждое знамя — это целое духовно-музыкальное понятие, имеющее свое название и лицо — начертание, облик. В отличие от нот светской музыки оно не показывает наглядно звуки, их высоту и длительность, а только указывает, как должен звучать данный слог песнопения. Поэтому само музыкальное значение каждого знамени должно хорошо быть известно певцу заранее, знамена лишь подсказывают его. Система знамен сложна и многообразна: тут и самые простые знаки, заключающие только один звук, и многозвучные, изменяющие значение в зависимости от своего положения, и целые построения, охватывающие слова и даже предложения текста». Известно, что Аввакум обладал прекрасной памятью и слухом и многие богослужебные тексты (в том числе, например, весь Псалтырь) и церковные песнопения знал наизусть.

Успешно сдав экзамен по церковному чтению и пению, кандидат в священники отправлялся к своему духовному отцу для исповеди. Согласно правилам Владимирского собора 1273 года, кроме поручительства духовного отца требовалось поручительство ещё семи других священников, а с XV века в число поручителей входили шесть священников и духовный отец поставляемого.

Право рукоположения в священный сан принадлежало исключительно местному епископу. Нижегородская земля до конца XVII века входила в состав Патриаршей области [7], так что, возможно, как в диаконы, так и в священники Аввакума рукополагал сам патриарх Иосиф. Рукоположение совершалось в торжественной обстановке — во время литургии, в соборе, в присутствии духовного отца поставляемого и иных поручителей.