Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) - [7]

В это-то время и произошло катастрофическое событие, в котором левый центр мог усмотреть первую иллюстрацию правильности его прогноза опасности, грозящей революции и революционной власти от сохранения коалиционной формы правительства и соответствующей этой форме программы, или, точнее -беспрограммности. Это был знаменитый "Корниловский заговор" и последовавшее за ним восстание ставки главнокомандующего против Временного правительства.

Ликвидация Корниловского восстания произошла в условиях, внесших громадное смущение в ряды трудовой демократии. С одной стороны, Керенский взял на себя инициативу объявления верховного главнокомандующего армией -мятежником, а управляющий Военным министерством его кабинета, Савинков34, грозил, что с Корниловым будет поступлено "как с изменником". Но с другой -действительная ликвидация мятежа была произведена не правительством.

Правительство в самый момент конфликта распалось вследствие выхода из него сочувствовавших Корнилову членов -- кадетов; что же касается остальных министров, то Керенский просил всех их подать прошения об отставке, чтобы дать ему полную свободу для наилучшей реконструкции всего кабинета. Таким образом, в момент конфликта существовала лишь единоличная власть министра-президента, фактическая персональная диктатура. Но это была диктатура на холостом ходу, и ее носитель, Керенский, в это время менее всего управлял событиями и страною. Впоследствии, в своих работах полумемуарного характера, он сам рассказывал о том, как большинству людей, с которыми ему приходилось иметь дело, он представлялся человеком обреченным, как один за другим его покидали люди, в близость с которыми он верил, и как настал даже такой момент, что он в Зимнем Дворце35 ощутил вокруг себя почти полную пустоту и переживал страшные часы покинутости и одиночества.

Таким образом, не правительством, которое распылилось, и не персонально Керенским была ведена борьба и произведена ликвидация мятежа. Мятеж был подавлен частью армейскими комитетами36, арестовавшими солидарных с мятежом командиров, частью -- советскими, партийными и национально-революционными организациями, распропагандировавшими и разложившими ударные отряды, двинутые Корниловым на Петроград. Это было сделано без большого труда ввиду единодушного массового настроения, возбужденного повсюду известием о готовящемся перевороте в пользу единоличной диктатуры. Трудно было другое, удержать этот взрыв массовой ненависти и гнева в границах, помешать ему вылиться в оргию стихийных самосудов чуть не против всего командного состава, подозреваемого во внутренней солидарности с генералом Корниловым.

В то время, как на всем фронте мятеж ликвидировался "самотеком", а на ставку, где был центр руководства мятежом, уже двигались по соглашению с советами военные отряды самочинно выступавших на стороне правительства полковника Короткова37 и генерала Верховского38, чтобы завершить поражение мятежников и взять в плен главных их руководителей, -- министр-президент остановил их движение. Дело в том, что как раз в этот момент он являлся точкою приложения всевозможных партийно-политических воздействий и участником бесчисленных переговоров. Большинство политических деятелей, принадлежащих к кадетской партии, к составу бывших Государственных дум39, к торгово-промышленной и земско-городской среде, сначала с тайной радостью ждавшее победы Корнилова, впоследствии, когда стало ясно, что его поход на Петроград -- холостой выстрел, принялись изо всей мочи доказывать, что никакого мятежа в сущности и не было, а произошло лишь грандиозное недоразумение между главнокомандующим и министром-президентом, что они друг друга "не так поняли", и что, поэтому, нужно только им друг с другом при чьем-то умелом посредничестве объясниться, и весь инцидент будет ликвидирован совершенно мирным путем. Недостатка в посредниках не было, и, наконец, Керенский до известной степени поддался уговорам. В ставку был послан генерал Алексеев40, которого первоначально заговорщики намечали своим шефом, но который отказался в пользу более молодого и энергичного Корнилова. Алексеев сговорился со своими вчерашними единомышленниками и союзниками о своего рода "самоаресте" последних. Над ними началось следствие, причем председателем Верховной следственной комиссии был назначен фон Раупах41, о котором недавно стало известно, что он сам был лидером одной из тайных организаций, принявшей Корнилова как кандидата в диктаторы, и прикрывавшейся невинно звучащим именем "Республиканского центра". Собранные в Быхове арестованные по делу Корнилова окарауливались преданными последнему текинцами42, совершенно свободно сносились со своими единомышленниками на воле и впоследствии в своих мемуарах рассказывали, что, если бы хотели, могли бы сами арестовать Керенского, когда он во время поездки по фронту посетил Быхов. Корнилов, в сущности, даже не был допрошен следственной комиссией, но ему было предоставлено самому написать свои показания о деле; и это "показание" было немедленно передано для опубликования в кадетской и еще более правой прессе. То же было сделано и по отношению ко всем другим крупным обвиняемым и свидетелям, показывавшим в их защиту. Что касается отряда, шедшего по приказу Корнилова занимать Петроград, то когда его начальник, генерал Крымов 43, покончил с собою самоубийством, а солдаты громко стали требовать суда над командным составом, едва не превратившим их в пушечное мясо гражданской войны, -- то Керенский резко оборвал речь их представителя, принял командный состав под свою защиту и обласкал его...