Противотанкист - [96]

Наша группа ползёт к крайней правой гаубице, по самому краю болота, кроме моих с нами ещё снайпер и сапёр, ну и два «пластуна», которые после того как закончат с часовыми, присоединятся к нам. Фрицы с иллюминацией не балуются, хоть они и в тылу, но демаскировать свои позиции, пуская в небо осветительные ракеты, почему-то не хотят. От реки до них около двух километров, так что при желании, их можно накрыть и из миномётов, вот гансы и не рискуют, предпочитая оставаться в тени. С одной стороны это нам на руку, а вот с другой, если часовой не болтается как оно в бочке по позиции, а где-нибудь затаился, или даже задремал в таком месте, где его не сразу найдёшь, это может вызвать тревогу, поднятую раньше времени. Да и глаза полностью адаптировавшегося человека, в темноте видят лучше, чем ослеплённые вспышками света. Погода сегодня тоже за нас, как говорится, в воздухе пахнет дождём, небо практически полностью затянуло тучами, так что луну почти и не видно, да и ветерок, хоть и не очень сильный, но порывистый, хорошо маскирует шум от нашего передвижения. Капитан Алексеев вместе со своим связным и корректировщиками остаётся в тылу, на них прикрытие нашего отхода, ну и координация действий всех групп.

С часовыми охранявшими гаубицы, расправились достаточно быстро и почти бесшумно, по крайней мере, «алярм» никто из них так и не промяукал, а вот после, начались неизбежные на море случайности. Солдат, охранявший вход в землянку, на виду не маячил, а притаился где-то в окопе, и то ли он услышал предсмертный хрип из перерезанной глотки, или заметил подозрительную возню неподалёку, но ближайшего караульщика он окликнул по имени. Ответа от мёртвого трупа он естественно не дождался, но своё местоположение выдал, и оплошавшие «съёмщики часового» свою ошибку исправили, закидав блиндаж гранатами. Получилось довольно эффективно, но громко. Поэтому с первым разрывом гранаты, даю команду.

— Вперёд! — И как гепарды рвём к своей цели. Оставшиеся пятьдесят метров пролетаем секунд за пять и врываемся на батарею. Наша пара пластунов свою работу закончила, и уже занимала место для обороны, в ровиках на огневой позиции.

— Как у вас? — спрашиваю бойцов.

— Порядок командир. Только соседи чуток оплошали, так что без боя не обойтись. Распределив всех по позиции, и указав сапёру на снарядный погребок, сам иду к орудию, по дороге прикидывая как его эффективней раскурочить. Весь личный состав батареи видимо ночевал в деревне, оставив возле орудий только караул, так что хоть в этом нам повезло, а как будут разворачиваться события дальше, будем посмотреть.

Пока я осматривал орудие, к нам подскочил ротный с корректировщиками.

— Ну что тут стряслось, Доможиров? — задаёт он вопрос. — Опять пошуметь решили?

— У нас всё нормально, это центровые лопухнулись.

— А, ладно, — машет рукой капитан. — Главное пушки захватили, осталось только рвануть и отойти.

В это время со стороны деревни началось шевеление, в нашу сторону полетели осветительные ракеты, но стрелять пока не стреляли, зато было хорошо видно, как прячась за домами, немцы короткими перебежками занимали позиции для обороны. Огневая находилась в ста метрах от сельских построек, буквально за огородом, так что пара дозорных отправилась в нашу сторону. Сначала они бежали, но с каждым десятком метров их трусца становилась всё медленней, а перемахнув через прясло, они вообще стали передвигаться от укрытия к укрытию, страхуя и прикрывая друг друга. Двигались они как раз на нас, прижимаясь к краю болота и маскируясь камышами, а метрах в тридцати от огневой вообще залегли и стали что-то орать на своём языке. Алексеев ответил им по-немецки, фрицы переспросили, в ответ капитан метнул лимонку на звук голоса и хлопнул по плечу дядю Фёдора, разрешая ему открыть огонь. После первой Фединой очереди, вся наша, а точнее немецкая огневая позиция взрывается огнём, пресекая на корню все попытки противника пойти в атаку.

— Что у тебя со связью, лейтенант? — спрашивает ротный у корректировщика, перекрикивая грохот стрельбы.

— Есть связь — отвечает он.

— Тогда давай, работай по гансовским пушкарям, пока они не разбежались, или мы их сами прищучим. Дуй на левый фланг, — приказывает капитан своему связному, — пускай рвут пушки и отходят в нашу сторону.

— Немцы слишком близко, товарищ капитан, без пристрелки может и по нам прилететь, а пока пристреливаюсь, уже и отходить придётся. — Отвечает артиллерист. После первого замешательства фрицы начали отвечать, и с каждой минутой их стрельба становилась всё интенсивней, а хуже всего это то, что нас стали обходить с левого фланга, прижимая к болоту, видимо кроме личного состава батареи, тут ещё и пехотное прикрытие.

— Отойдёшь тут с вами, — ворчит ротный. — Что предлагаешь, лейтенант?

— Я вижу, у нас тут артиллеристы имеются, — показывает на меня корректировщик, — а ещё и бесхозное орудие без дела стоит. Можно угостить гансов их же снарядами.

— А ты сможешь?

— Да не боги горшки обжигают.

— К орудию! — командует лейтенант, и вместе с нами подбегает к гаубице. Предусмотрительные немцы ящик со снарядами, а так же с зарядами оставили возле орудия, а вот панораму где-то заныкали. Искать уже некогда, так что наводим по стволу. И первой нашей целью является пулемёт противника, стреляющий прямо из дома. Младлей лихорадочно крутит маховики, а я через открытый затвор, осуществляю точную наводку, командуя вправо влево, и вверх вниз. Потом закидываю в камору четырнадцатикилограммовый снаряд, а Фима заряд и закрывает затвор.