Противотанкист - [93]

— Ну, что ты можешь сказать в своё оправдание, красноармеец Кулик? — Закончил свой монолог младший лейтенант.

— Так я эта, ахтоматик там приглядел. Товарищ командир. Там эта, дохлый германец у самого берега речки плавал, а у яго сбруя больно уж добрая, вот я и решил забрать, не пропадать же добру.

— Так что же ты мышкина норка средь бела дня то попёрся, да ещё и по минам? Раньше-то, когда на реке туман был, сходить не мог?

— Дык я эта, тогда в карауле стоял, а проход наши хорошо натоптали, вот я и подумал, туда сюда, быстро обернусь, никто и не заметит.

— Ну, и где теперь твоя винтовка, товарищ боец? Знаешь, что за утерю боевого оружия трибунал?

— Что трибунал знаю, поэтому свой карабин я Петрухе на сохранение и оставил, да и вещички тоже. Думал, ежели убьют, то хоть в трибунал за потерю оружия не потянут. — На бойце и правда, из всей амуниции присутствовал только солдатский ремень.

— А что за барахло тогда на берегу осталось? — Встреваю в разговор я.

— Дык, я же и говорю, добра сбруя, да и ахтомат ихний тоже неплохой, но наши всё-таки лучше, — поправился боец. Пока мы разговаривали, видимо подошёл вышеназванный Петруха и, спросив разрешение, передал солдату его карабин.

— Товарищ младший лейтенант. Разрешите оправиться? — спрашивает Кулик.

— Разрешаю привести себя в порядок, — отвечает Борисов и поворачивается к нам.

— И что теперь с ним делать? — задаёт он вопрос, как бы советуясь с нами и разводя руки в стороны.

— Думаю можно наградить, — говорю я. И, сняв с плеча трофейный МП, вручаю его бойцу.

— Спасибо товарищ сержант, — от радости позабыв устав, вымолвил он.

— Стрелять-то хоть из него могёшь? — отдаю я ему подсумки с магазинами.

— Да, нам товарищ лейтенант объяснял и показывал, когда мы первые свои трофеи захватили.

— Вот и стреляй на здоровье. Только больше не изображай из себя подсадную утку, товарищ Кулик, — невольно каламбурю я, — или предупреди командира, он хоть охотников созовёт, да и своё ружьё нужной дробью зарядит. Может, конечно, боец и не за автоматом ползал, или не только за ним а за другими трофеями тоже, но увидев его загоревшиеся глаза, после того как ему дали в руки оружие, я понял, что основной целью для него был всё таки пистолет-пулемёт.

— Разрешите? Товарищ лейтенант, — опустив приставку младший, говорит красноармеец, показывая на подаренный ствол.

— Идите, занимайте оборону бойцы, а то что-то пехота задерживается, — отвечает командир взвода.

Стрелковая рота подошла через полчаса, так что после совещания командного состава, выступаем в поход. Впереди взвод пешей разведки, сразу за ним остатки нашего отряда, а уже следом за нами два взвода пехотинцев. Роте нужно перекрыть участок берега длиной три километра, от деревушки Зекеево, до Столбов, поэтому ни о каких сплошных траншеях речи и быть не может. На военсовете командиры решили, что оборону будут занимать повзводно, с большими промежутками между подразделениями, стыки же обеспечивать огнём станковых и ручных пулемётов. Идём в колонну по одному, пробираясь по редкому лесу и петляя, обходим глубокие болотные лужи. Идти по дороге вдоль берега, изображая из себя мишени, что-то не очень хочется, вот и идём как все «нормальные герои», в обход. Всё лишнее и тяжёлое вооружение Филатов отправил вместе с ранеными, договорившись о помощи с местными жителями, так что идём почти налегке, ну как налегке, я например тащу ППД, а так же закинутую за спину СветулЮ. Ничем не отличаются от меня и другие хомяки нашего отряда, каждый помимо автомата, тащит ещё и карабин, или винтовку, исключение составляют только расчёты пулемётов, но им приходится тащить на себе ещё и боезапас к своему прожорливому импортному агрегату.

В Столбах у нас дело, не сказать что приятное, но нужное. Хороним погибших. Пехотинцы занимаются своими делами, мы же на северной окраине деревни, копаем для наших последний окопчик. В ночном бою у Серёги погибло пятеро, четверо получили ранения, поэтому я и не бросался на него с упрёками, а так же с расспросами, время придёт, сам всё расскажет. С опознанием тут всё в порядке, смертные медальоны почти у всех, да и разведчиков своего взвода командир знает хорошо. У кого записки оказались не заполнены, заполняем, причём ещё и всем пишем, когда и где погибли бойцы. Дав прощальный залп над братской могилой, идём дальше, нас сопровождает отделение сержанта Данилова. Им нужно проверить, далеко ли ещё протянулся неприкрытый берег реки, и выяснить, где находится правый фланг соседней дивизии. Нас теперь немного, так что идём почти в наглую, правда, не по дороге, а прижимаясь к самой опушке леса, потому что наш берег выше, а на левом, болота приближаются практически вплотную к реке.

Пройдя три километра, в деревне Прохоренки встречаем своих старых знакомых, бойцов 53-й кавалерийской дивизии. Сама-то дивизия была в рейде, а вот её 34-й бронетанковый эскадрон оставался на месте дислокации, в районе станции Жарковский. При формировании бронекавалеристам не досталось материальной части, поэтому Кондрат Семёнович, не желая терять танкистов, и не взял их с собой. Можно было, конечно, посадить бойцов на коней, дать в руки шашки и отправить в атаку, но тут тоже были проблемы, во-первых, с лошадьми, а во-вторых, с вооружением, да и человек просто умеющий скакать на лошади, «немного» отличается от настоящего кавалериста. Основная же проблема была с отсутствием вооружения. Ведь согласно штату, танкистам положены наганы, вот их-то и выдали, и то не всем, и если в механизированных корпусах в начале войны, безлошадных танкистов использовали как чёрную пехоту, то они хоть пулемёты могли снять с подбитых и вышедших из строя танков, да и деваться тогда было некуда. Тут же ситуация была другой, пулемётов не было, а делать из специалистов — ковбоев, немцы, в отличии от индейцев, томагавками не кидались, у них аргументы повесомей.