Противотанкист - [103]

— Это мы удачно зашли. — Говорю я ему, когда пробравшись сквозь колючий кустарник, обнаруживаем там позицию станкового пулемёта противника. Проконтролировав на всякий случай, валяющихся там четверых жмуриков, короткими очередями своего автомата, приступаю к осмотру.

— Да уж. — Подтверждает Федос, спрыгнув в окоп и прикинув сектор обстрела, а также запасы гранат и патронов, обнаруженных там. Один из сорокапятимиллиметровых снарядов удачно разорвался на заднем бруствере окопа, опрокинув пулемёт и поразив изготовившихся к бою наводчика и его помощника. Двух других номеров расчёта, Федя видимо зацепил своим огнём, когда они решили установить свой агрегат на место. Не зря же в ту сторону улетела целая стапатронная лента. Ну и не желая искушать судьбу, оставшиеся без командира (унтер-офицер валялся рядом с опрокинутым пулемётом), подносчики решили сделать ноги. А может больше никого тут и не было.

— Повезло нам, если бы не удачное попадание осколочной гранаты, накрывшее вражеских пулемётчиков, на их месте должны были оказаться мы. — Рассуждаю я вслух, подойдя к эмгачу и устанавливая его на треногу. С виду аппарат казался целым, только немного грязным, либо его опрокинуло взрывной волной, либо наводчик, получивший хороший подзатыльник снарядным осколком, навалился на пулемёт всем своим весом.

— Ну, как успехи? — спрашивает подбежавший к нам Иван. — Кого хоть мы тут уконтрапупили?

— Вот сам полюбуйся, — отвечаю ему я, меняя забившийся грязью ствол на запасной, поданный Федей из окопа. — Заземлили станкач вместе с расчётом.

— Это хорошо, что мы их вовремя уничтожили, а то бы со своей позиции они оставили от пехотинцев рожки да ножки.

— Вы не поможете, товарищ лейтенант? — показываю я Ваньке, на пулемёт. А то надо куда-то переместить этого зверюгу, чтобы намылить холку его землякам. — Всё-таки тащить тридцатитрёхкилограммовую бандуру в одного, не очень удобно.

— Так вот где прячутся эти артиллеристы, — подбегает к нам ротный. — Мы там понимаешь, высоту захватываем, а они тут прохлаждаются.

— Не прохлаждаемся, а прикрываем вам тылы и все остальные части тела, — показываю я на захваченный трофей.

— Вижу, что тылы прикрываете, только хотелось чтобы ещё и… — ответную речь капитана прерывает ружейно-пулемётная перестрелка, а также разрывы гранат, раздавшиеся со стороны просеки, примерно из того места, куда отправилось на разведку отделение пехотинцев.

Буквально через две минуты в рощу врывается запыхавшийся Рабинович, с телефонным аппаратом и пустой катушкой наперевес. Стрельба со стороны просеки приближается к нам, и если интенсивность стрельбы немецких карабинов и пулемётов, только усилилась, то выстрелы из советского оружия доносятся всё реже. На вопрос ротного.

— Товарищ красноармеец, что там случилось?

— Т-там н-немцы. — Только и смог выговорить Ефим, тяжело дыша и размахивая руками указывая в сторону просеки.

— Берись. — Говорю я Ваньке и первым хватаю пулемёт с одного из боков, взводный мне помогает, и уже вдвоём устанавливаем его на прежнем месте. Фёдор занимает позицию слева, прикрывая нас с фланга. А минут через пять после начала стрельбы, из леса выбегают нагруженные своими самоварными трубами миномётчики и устремляются на высоту. Ну а буквально через две минуты после, на опушке показываются «пехотинцы-разведчики», и по кромке леса бегут в нашу сторону. Вдогонку за ними летят пули, но видимо густой подлесок мешает немецким стрелкам целиться, и пули пролетают мимо, но это пока.

— Ну что, артиллеристы, вы кажется хотели прикрыть наши жо… тылы? — поправился капитан. — Ну так прикрывайте, а я пока займусь этими Аниками. — Ротный подбегает к краю рощи и после трёхэтажной присказки, командует.

— Правое плечо вперёд, бегом марш! Шевелись. Раззвиздяи. — Его рыку позавидовал бы и сам царь зверей, поэтому бойцы, услышав знакомые интонации, из последних сил припускают на голос, а вломившись в кустарник, падают на землю без сил.

Но я этого уже не вижу, а жму на гашетку нашего, давно уже готового к стрельбе трофея. Буквально через секунду, ко мне присоединяется дядя Фёдор, и огнём двух пулемётов мы в прямом смысле этого слова, выкашиваем растущий на опушке густой подлесок, вместе с неосторожно сунувшимися туда фрицами. Впрочем и тем, кто высунулся осторожно, перепадает не меньше, а даже ещё больше. После кинжального огня со ста метров двух эмгачей, в нашу сторону не раздаётся ни одного выстрела, а почему-то летят сигнальные ракеты.

— Прекратить огонь! — Командует Иван и запускает такого же цвета комбинацию в ответ. Но нам и так стрелять уже нечем. Вместе с Фимкой меняем перегревшийся ствол и заряжаем двести пятьдесят новых смертей. Фёдор справляется один, но он только перезаряжает свой пулемёт, вставляя новый «кекс». Немного отдышавшиеся после финишного спурта красноармейцы, расползаются по позициям, прикрывая нас с левого фланга. Правый фланг нашей полукруглой рощи, упирается в заболоченный пруд, а вот от левого края до леса, всего пятьдесят метров, так что подлянка может у фрицев получиться, если они ударят оттуда. Двух человек ротный отправляет прикрыть нас с тыла, а сам спрашивает у взводного.